«Гамлет» Ли Сергея Потапова

YAKUTIA.INFO. Гамлет в стиле pulp fiction или в стиле панк, если хотите - такой «Гамлет» Сергея Потапова (хотя спектакль называется «Мой друг  Гамлет») вне всяких сомнений, если не самая «оригинальная» постановка этой пьесы Шекспира, то уж точно одна из очень немногих в таком оригинальномроде. 

Образы Брюса Ли или уже совсем почти позабытого героя китайских боевиков Боло Янга, а также компьютерные игры из девяностых видео, аудиокассеты и итальянская мафия – все эти элементы режиссер вписал в спектакль, в шекспировский текст, который хоть и был несколько сокращен, но остался фактически без изменений. Спектакль наполнен всяческими аллюзиями и является добротным примером постмодернизма на театральных подмостках с присущим этому жанру большой доли иронии.

Сергей Потапов попытался объяснить обозревателю «Якутия.Инфо» все то, что творится у него в голове и, соответственно, что происходит на сцене в его спектакле.  

В этом спектакле я прежде всего хотел поиронизировать над собой, над Шекспиром, Гамлетом и даже, может быть, над Саха театром. Вообще мы сейчас живем в таком мире пародий, одних сплошных ксерокопий и серьезно уже кажется, что никто ничего не делает. У меня спектакль получился в стиле YOUTUBE. Ну знаешь, как будто он состоит из таких коротких. Там и Брюс Ли, и итальянская мафия, и еще там всякие стереотипы. В общем, спектакль сделан на основе разного рода стереотипов или, если хотите, такого трэша.

Если поподробнее, как ты образ Брюса Ли вписал в эту пьесу?

Да тут ничего особенного нет. На сцене можно делать все, что угодно.

Так, а Брюс Ли то причем?

Это просто герой моего детства. Я думал так о пьесе. Если бы там в ней появился Брюс Ли, то он вполне бы мог спасти Гамлета от смерти. Наш спектакль вообще-то называется «Мой друг Гамлет». Брюс Ли - это друг Гамлета. И не то чтобы Брюс Ли - это просто его друг Горацио в образе Брюса Ли.

Но почему Брюс Ли.

Ну это герой. Азиат, к тому же. Говорят же, что Гамлет – это герой своего времени. Был в свое время Высоцкий, который все делал с таким надрывом. И его Гамлет, образ, который он создал на сцене был очень своевременным. Он выстрелил. И после него Гамлета во всей России нет. Сейчас такое время, в котором таких героев нет. А наш Саха театр - это даже не русский театр. И я вот как раз подумал, кто сможет стать героем. И выбрал Брюса Ли. Он, повторюсь, был героем моей молодости. И я сделал так, чтобы он был рядом с Гамлетом.

То есть у тебя главный герой даже не Гамлет, а Горацио.

Не совсем так, конечно. Но спектакль называется «Мой друг Гамлет», а не «Гамлет». Вот взять американское кино, к примеру. Там кто герои – сплошь одни комиксы. Супергерои всякие (смеется). И не надо зацикливаться на Брюсе Ли. Это может быть и Сталлоне, и Шварценеггер. Просто я выбрал Брюса Ли.

Так, с Горацио-Брюсом Ли понятно, более-менее. А что все-таки с Гамлетом или, скажем так, с постановкой?

Вообще считается, что каждый уважающий себя режиссер должен поставить Гамлета. Ну и вот я и решился (смеется).

И какой твой Гамлет?

Для меня в этой пьесе только один победитель. Это призрак отца. Остальные проиграли и умирают. И вот еще что. Не знаю, как там у европейцев, а по нашим обычаям мертвецы не должны входить в мир живых. Это плохо. И вот этот призрак подталкивает своего сына на убийство, на смерть. У нас в спектакле в роли призрака и Клавдия один артист. Один король умер, другой пришел. Это все равно.

То есть ты и призрака сделал одним из главный действующих лиц.

Да. И сделал его намного более агрессивным.

А что Офелия?

У нас она дура. А еще я изначально хотел, чтобы призрак ее изнасиловал. Надругался над любовью Гамлета. В пьесе же не понятно из-за чего она сошла с ума. А так как будто  понятно. Кто бы с ума не сошел от того, что призрак тебя изнасиловал. А если говорить о Гертруде, то она у нас все время пьяная. Похороны, свадьба. А она все пьет.

Да. Оригинально. А что ты можешь вообще по поводу Шекспира сказать?

Чем больше я ставлю его пьес, тем больше понимаю, что это очень устаревшая драматургия. Мы не должны ставить памятник Шекспиру. Конечно, кто-то сделал себе имя на этом. Всякие философы, критики, ученые. А пьеса «Гамлет»-то простая. К тому же и театр в то время другой был. И ставить его пьесы «в чистом виде» глупо. Все эти инструменты прошлого уже не работают в современности. Я не хочу сказать, что я ее осовременил - мне это слово вообще не нравится. Но я делаю спектакль для своих современников. И если мне ко мне кто-нибудь подойдет и скажет, что я не правильно поставил, то я ему отвечу «Откуда ты знаешь, как надо ставить Шекспира?».

Тест видимо тоже изменился.

В первую очередь я не доволен переводом на якутский. Конечно, текст порезали. И довольно много.

Ну ключевая фраза «Быть или не быть» хотя бы осталась.

(Смеется). Мы как раз и оставили все эти ключевый фразы-афоризмы. Они как маячки такие.

А основной сюжет не изменился?

Да сюжет тот же. Хотя была, конечно, идея все перемешать. Начать с конца, например. И убрали мы из пьесы Фонтенбрасса. 

А тебе самому какие постановки «Гамлета» нравятся?

Нравится спектакль Фокина в Александринке. Я смотрел и другие, но этот мне ближе. Он сильно порезал пьесу. Спектакль интересный.

Итак, главный вопрос - кто он, твой Гамлет?

Это человек, который сделал неправильный выбор. И я считаю, что люди в общем все делают неправильный выбор. Что касается Гамлета, то его неправильный выбор в том, что он выбрал месть. А мог бы, к примеру, жениться на Офелии. Хотя можно идти еще глубже. Я считаю, что выбора вообще нет. Это обман, что выбор есть. Нас всех обманули, что есть выбор.

То есть это иллюзия.

Да. Я считаю, что мы живем в иллюзии. Ничего нет. Все закодировано. Вообще ты знаешь, что такое трагедия? Сейчас высокой трагедии нет. Этот жанр мертв. А трагедия появляется тогда, когда в конфликте обе стороны правы. Нет белого и черного. В драме можно выжить. В трагедии - нет. Спасения нет.