«Камерата Якутск»: Просто так, мимо проходя, музыку не понять

YAKUTIA.INFO. Прошло уже два года с тех пор, когда коллектив «Камерата Якутск» дал последний концерт. Это было как раз в апреле 2019 года. Программа называлась «Кредо». И вот спустя все это время новый концерт, новая программа. И снова событие, действительно с большой буквы. Эти редкие встречи всегда особенные. Это как раз тот случай, когда исполнение музыки можно назвать искусством. И еще о времени. За все время существования «Камераты» было чуть более десяти программ. И теперь уже даже нельзя представить, что ансамбль может выступать чаще. Видимо, ритм, заложенный в их музыкальный движок, именно такой.  

Программа «От земного к небесному» вновь прозвучала в католическом храме. Уже третий раз подряд. Действительно, кажется, что это необычное место идеально подходит для «Камераты» и той музыки, которую они исполняют. А акустика, которая в этом зале выгодно отличается от прочих залов города, только способствует творческому процессу, к которому участники ансамбля подходят, несомненно, очень трепетно. На этот раз еще решили поэкспериментировать с пространством. Вместо привычного расположения на сцене музыканты сели в круг – друг напротив друга. А еще в полумраке зала – красивый свет и зажженные свечи. Все это создавало интимную, камерную атмосферу. Слушатели, те, кто сидел в передних рядах, фактически находились от музыкантов на расстоянии вытянутой руки. 

Программа соткана из трех произведений Мендельсона, Баха и Пярта. Три музыкальные эпохи, почти три столетия. Бессмысленно размышлять о том, кто из этих композиторов более земной или более небесный. Начинается здесь, а заканчивается где-то там, за гранью. Это музыканты точно сумели исполнить, передать. Прекрасные сольные партии флейты Лены Дедюкиной и скрипки Ульяны Голиковой. А еще поэзия. Между произведениями стихи Бродского, Евтушенко, Блока. Кстати и название программы – это как раз строчка из стихотворения. Кажется, единственное, чего не хватило в этот вечер, – это продолжительности. Показалось, что вечер закончился быстро. Но это, наверно, тоже признак хорошего тона – нужно покинуть зал немного «голодным». 

Руководитель и идейный вдохновитель «Камерата Якутск» Дмитрий Рогов рассказывает в интервью «Якутия.Инфо» о новой программе и композиторах, чьи произведения в ней прозвучали. А также о барочной музыке и вообще о музыке в целом.

— Последний раз концерт был примерно в то же время и в том же месте. По поводу места понятно. А с началом апреля какая связь?

— Программа была задумана гораздо раньше. Уже в сентябре мы начали учить «Октет» Мендельсона. Но из-за карантина все пришлось отменить, и репетиции, и подготовку программы. Только три недели назад репетиции возобновили. При этом художественный руководитель Филармонии Наталья Базалева освободила нас от части симфонических концертов. И поэтому времени на подготовку было больше. Мы действительно хорошо подготовили программу. Изначально она должна была быть другой. Ее рабочее название было «Anicovid groove». Яркое и позитивное произведение Мендельсона должно было стать центральным. Но с тех пор ситуация изменилась и концепция. Мне совершенно случайно попались стихи Александра Писаренко, где была строчка «От земного к небесному». И тут все сложилось.

— Ну и таким образом снова начало апреля.

— Это, видимо, так и должно было быть.      

— Случайности — это уже закономерность. У большинства христиан как раз Пасха была, у Православных сейчас Пост. Но на  этот раз концерт состоялся накануне праздника Благовещения. Тут и птиц выпускают в небо по традиции. От земного к небесному. Много духовных поводов, одним словом. Но все же о музыке. Отталкивались от Мендельсона. Но в итоге появились в программе Бах и Пярт.

— «Сюиту Си минор Баха» мы уже давно собирались исполнить. Но хотелось ее сыграть в аутентичной манере. Слава богу, и в России с некоторых пор есть правильное понимание стилистики исполнения барочной музыки. Сейчас большинство музыкантов во всем мире освоили барочный метод игры.

Барочная музыка — это отдельное явление в контексте современной музыки и просто так, пользуясь классическими приемами, ее исполнить невозможно.   

— Так отойдем немного в сторону. Можно пояснить о барочной музыке, ее особенностях?

— Во-первых, во времена барокко были совершенно другие инструменты. Не было современных струнных и духовых. Не было поперечных флейт. Не было хроматических труб и валторн, были инструменты в натуральном строе. Поясню. Сейчас при помощи клапанов можно брать любые ноты, а раньше были отдельные инструменты, которые играли только в одной тональности. И был, например, у музыкантов целый набор труб, которые они чередовали во время концертов. Струнные тоже были совершенно другие. Современное скрипичное семейство родилось в эпоху романтизма. А в эпоху барокко было семейство виол. Это совсем другие инструменты. Звук был, например, в два раза тише, а струны жильные. 

В целом, звучание всех этих инструментов было совершенно другим. Оно было более мягким, более матовым, более камерным. Но в звуке при этом, присутствовали немного шероховатые, колкие ноты. И это добавляло определенный шарм.

— Это было все утрачено, но спустя века возвращается.

— Да. Стали доступны архивные материалы, по которым можно было понять о манере исполнения в барочные времена. До этого понять, как игралась музыка во времена Вивальди, никто не мог. Но архивные ноты, различные  трактаты как раз и позволили это узнать. В 20-е года прошлого столетия в Европе стали открываться барочные академии. И в общем-то на сегодняшний день мы уже знаем, как исполнялась барочная музыка.

— Но как всю эту музыку играть на современных инструментах?

— Мы только можем имитировать. Получается, конечно, немного суррогатно, но старинных инструментов у нас нет.

— И как получилось? И есть ли какой-то эталон исполнения барочной музыки?

— Существует большое количество коллективов, которые хорошо исполняют барочную музыку. И мы, конечно, ориентируемся на лучшие образцы исполнения. У наших музыкантов еще и с консерватории опыт остался. Там есть кафедры старинной музыки. Так вот, оказалось, что барочная музыка – это музыка импровизационная, яркая и живописная. Свободная в темах, в выражении эмоций.

Одним словом, оказалось, что она не такая скучная, как ее играли раньше. Во времена моей молодости ее исполняли так. Советская манера исполнения барочной музыки – это совершенно ужасная вещь.

— То есть в России за одно поколение представление о барочной музыке изменилось. Не было соблазна сделать исключительно барочную программу?

— Это очень сложно. Нам, к сожалению, не хватает знаний правильно интерпретировать. Конечно, неплохо было бы кому то из нас поучиться в барочной академии. Но это все на Западе. Что касается меня, то я заболел барочной музыкой еще в консерватории. Но играть ее всерьез я не думал. Невозможно же делать все одному. Для меня исключительно важны люди, с которыми я работаю. Очень люблю всех коллег, с которыми мы делали эту программу. Они открылись для меня по-новому. И такие открытия происходят каждый раз во время работы над программами. Это процесс творческий. Разный материал, разные настроения. Мы как будто проживаем каждый раз новую жизнь.

— В программе, помимо Баха, еще Мендельсон и Пярт. Композиторы разных эпох. И что примечательно, я узнал о том, что композиторы написали представленные в программе произведения в разных возрастах — Мендельсон юношей, Бах взрослым мужчиной, а Пярт уже будучи зрелым человеком. И опять-таки как будто бы такой переход от земного к небесному.

— Это случайно вышло (смеется). И я бы не стал разделять. Все авторы прозвучавших произведений гениальны. И сказать, что Мендельсон земной, - нет. Он в чем-то более возвышен, чем Бах. У всех этих композиторов свой космос. Еще могу сказать, что Мендельсон и Бах связаны между собой.   Мендельсон боготворил Баха и многое в своей композиторской манере от него перенял. Мало того, он был популяризатором Баха, о котором почти забыли в то время. Он дал его музыке новую жизнь. Кстати, Мендельсон говорил, что полифоническое мастерство Баха — это вершина. А в почти каждой части «Октета», который мы исполняли, есть элементы полифонии.

— То есть такая связь между авторами и их произведениями.

— Да. У нас даже была такая шутка о программе – отец, сын и святой дух. То есть Бах – отец, Мендельсон – сын, а Пярт – святой дух.

— Так а «святой дух» — Пярт? Его произведение Fratres очень отличается от «отца с сыном». Тревожные удары в этот большой барабан – как будто призыв куда-то туда. И вы его, кстати, исполняли уже.

— Произведение это легендарное. А композитор Арво Пярт один из самых исполняемых. У него есть абсолютно индивидуальная композиторская манера. Он ее называет Тинтинабули, что приблизительно можно перевести как колоколчики. Это такая икона стиля сейчас. Ему пытаются подражать, но выходит не то. И скажу, что какие-то его вибрации читаемы любым поколением. Его музыка цепляет практически каждого. Она не оставляет равнодушным. Эта энергетика его музыки всеобъемлющая. Расскажу о Fratres. Изначально оно было написано для струнных. Но потом его друг, всемирно известный скрипач Гидон Кремер, предложил изменить произведение. И Пярт написал скрипичную каденцию к нему. Вообще это произведение исполняется в разных интерпретациях, оно получило широкую жизнь. И могу сказать, что Арво Пярт один из моих любимых композиторов.

— Камерата, пожалуй, единственный коллектив, который исполняет его произведения в Якутии.

— Еще наш Симфонический хор исполняет музыку Пярта. Его руководитель Людмила Шумилова, мой друг и у нас очень похожие взгляды на музыку. Да, а исполняли мы Fratres три года назад также в католическом храме. Символ небесного у нас в первую очередь связан с Бахом, но и это произведение Пярта в данном контексте стало правильным звеном.

— И конечно место – Католический храм подходит для небесного идеально.

В Якутске только в Католическом храме хорошая акустика, звук по-настоящему живет. Очень хорошая среда и в городе, к сожалению, безальтернативная. И, на мой взгляд, люди туда приходят немного другие.

— Хочу еще сказать, что без настоятеля храма, отца Мариана, этих проектов бы не было. Это уникальный человек. Он открыт для любых эксперименты и всегда нас поддерживает. Я ему очень благодарен. Это фактически наш коллега.

— Именно такую, «небесную» музыку, наверно, сложнее исполнять. Тем более камерным составом.

— Музыка — она в принципе самодостаточная. Она никак не связана с тем, что мы сами в ней придумываем и находим. Это предмет интеллекта человека. Музыка — это вещь в себе. Но когда к ней прикасается человек-интерпретатор, то она рождает в нем разные образы и он является проводником между музыкой и слушателем. Например, о живописи или скульптуре такого не скажешь. Поскольку авторы общаются с публикой без посредников.

А в музыке есть автор произведения, а есть интерпретатор, который доносит эту музыку до слушателя. И вот здесь начинается работа интеллекта. Музыка просто так не дается, это продукт внутренней работы. А чтобы понять музыку, слушатель должен  внутри трудиться. Просто так, мимо проходя, музыку не понять.

— Но это о серьезной музыке. К попсе, наверно, нет таких требований.

— Популярная музыка – это тоже искусство. Написать хит не так просто. Другое дело, то, что идет в тираж, искусством назвать сложно. Кстати, Стравинский был ярым противником любой звукозаписи. Он считал, что слушать пластинку и быть на концерте, – это все равно, что питаться эрзацем или есть настоящую пищу. Люди приходят на концерт, чтобы получить энергетический заряд от исполняемой  музыки.

— Да. И когда слушатель сможет вновь получить от вас энергетический заряд? Опять через год, другой?

— Кстати, нет. Возможно, выкроим время для репетиций во второй половине мая. Но это будет зависеть от концертного графика Филармонии Якутии. Это наша основная работа. А вот эти проекты появляются, поскольку мы немного хотим отдохнуть от текучки. Так что возможно скоро.