Скалолаз Дмитрий Шарафутдинов: твой соперник – это трасса перед тобой

YAKUTIA.INFO. Недавно в Якутске побывал известный российский спортсмен, трехкратный чемпион мира по скалолазанию в дисциплине боулдеринг и чемпион мира в многоборье, заслуженный мастер спорта Дмитрий Шарафутдинов. В столицу Якутии он приехал по приглашению Федерации альпинизма и скалолазания с целью подготовки трасс для чемпионата республики по скалолазанию и проведения мастер-классов для спортсменов. Ему по-настоящему есть что показать и рассказать, тем более сейчас Дмитрий тренирует в Москве сборную команду России.

Учитывая, что скалолазание уже включили в программу будущих Олимпийских игр, то этот спорт становится все более перспективным. В интервью Якутия.Инфо Дмитрий рассказывает о том как складывается его спортивная карьера, о склолазании как спорте и о том, как он оценивает подготовку якутских спортсменов.

О приезде в Якутск и спортивном уровне якутских скалолазов

В Якутск тебя пригласила Федерация альпинизма и скалолазания Якутии. Что привлекло тебя в этом предложении поработать с якутскими скалолазами?

Не хочу скрывать – у меня есть свой меркантильный интерес. Я состою в комиссии спортсменов сборной России и одним из обязательств членов этой комиссии как раз является проведение мастер-классов. Впрочем, это не подразумевает, что я должен ездить постоянно.

Что касается приезда в Якутск, то руководство вашей федерации связалось со мной, а у меня как раз было свободное время после кубка России. Я подумал, почему бы и нет – совместить приятное с полезным и приехать в Якутск. К тому же я человек открытый, у меня нет секретов и я люблю делиться тем, что знаю. Я стараюсь рассказывать и показывать все так, как учили меня, а далее уже каждый сам для себя решит, нужны ли ему мои советы.

Ты уже провел в Якутске пару тренировок, подготовил трассы для республиканского чемпионата и просто имел возможность понаблюдать за спортсменами. Что можешь сказать о наших ребятах?

Во взрослой команде выделяются несколько личностей с довольно неплохим уровнем – по двое-трое от парней и девушек. А дальше наблюдается, скажем так, пропасть - нет среднего уровня. Видно, что ребята занимаются нерегулярно. Я вспоминаю, что схожая ситуация была, когда я жил в Екатеринбурге – много лидеров в разных дисциплинах, а сильного среднего звена не было. То есть - либо чемпион, либо лазать не умеешь. Но вот когда я переехал в Москву, то наблюдал другую тенденцию – не так много лидеров, но зато очень сильный средний уровень и совсем нет низкого. Я думаю, что в Москве это все ввиду большой конкуренции и большого числа современных скалодромов и опытных инструкторов.

О том, как в уральском рабочем городке вырос чемпион мира

Как начиналась твоя спортивная карьера? Ты ведь родом из небольшого уральского городка.

Да я родом из Коркино. Это небольшой шахтерский городок. И мои родители - рабочие-строители. У нас довольно большая семья – у меня есть две старшие сестры и брат. Я самый младший. Родители были постоянно на работе и воспитывали меня старшие – тут нужно убрать, там что-то сделать. И даже на улицу не особо выпускали. Еще могу сказать, что семья была достаточно спортивная, то есть все старались выходные и праздники проводить активно, но конкретно каким-то определенным видом спорта занимался только мой брат – и это было как раз скалолазание. Он начал меня водить на скалодром еще в детском саду и я очень хорошо помню, как всегда ждал этого похода в спортзал.

Ты сказал скалодром? Это же была первая половина девяностых..

Можно сказать, что это был скалодром. Мой первый тренер Сигов Сергей Иванович (старший тренер молодежной сборной РФ по скалолазанию, мастер спорта, член правления ФСР - прим.авт.) был чемпионом Союза по альпинизму. И когда он закончил свою спортивную карьеру, то решил в вместе с другими альпинистами построить в школе скалодром.

Конечно, это были стенки не то, что сейчас… Из чего они только не пробовали делать зацепы. Это было примерно так - листов пять фанеры, к которым были прикручены деревянные зацепки. Пробовали и песочное покрытие – намазывали клей песком и из этого получалось что-то вроде естественного рельефа. Брали долото, выдалбливали дырки. В общем, был такой творческий процесс. Потом вырезали из картона ящериц, красили их и наклеивали на стену, чтобы они напоминали нам о скалах.

И таким образом ты увлекся.

Да. Как я сказал, брат меня начал водить на скалодром, еще когда я был в садике, потом я начал ходить уже сам. Но могу сказать, что тренер активно не занимался с нами где-то до третьего класса. И у нас не было такой строгости. Я помню, что мы все время во что-то играли. И помимо лазания, мы все занимались настольным теннисом, футболом и баскетболом. Ходили каждое лето в походы – месяц там, на скалах в Челябинской области, потом месяц дома и еще раз на месяц обратно на скалы. Там очень много хороших скал, но пробитых трасс в то время не было. Наш тренер, не знаю каким способом, подвешивал на стометровую скалу веревку, организуя верхнюю страховку. И мы лазали там всей группой.

А вообще вас много было ребят?

Очень много. Почему-то в городе восприняли этот спорт как очень экзотический и необычный. Это был какой-то бум. Просто все шли к нам в секцию.

А когда начались именно спортивные тренировки? Когда стало понятно, что у тебя есть способности?

Конкретно не могу сказать.

Вообще меня часто называют талантливым спортсменом, но я бы так не сказал. И те, кто знаю меня близко, тоже так не думают. Я был как все - особенно ничем не выделялся - уровень примерно одинаковый был у нас у всех. Я всего добился благодаря своему трудолюбию – это факт. Можно сказать, что тренировался больше всех в два раза.

Так когда это произошло? Почему ты стал так серьезно работать? Разве тренер тебе ничего не говорил?

Для меня мой тренер Сергей Сигов был как вторым отцом – мы постоянно общались да и сейчас общаемся. Тогда было тяжелое переходное время – девяностые и я помню, что он постоянно мне показывал брошюрки с разными чемпионами из других стран. И говорил, что если я хочу стать такими как они, то должен тренироваться в два раза больше.

То есть он обратил на тебя внимание.

Да. Но тут есть еще один момент. Техническая подготовка у меня на тот момент была довольно слабой. Поскольку для меня техника – это правильная работа ног, скрутки и растяжки. К тому же у нас была всего одна пара скальных туфлей на пять человек и мы еще их берегли для соревнований. И поэтому лазили в кроссовках или в галошах. И пз-за этого какой-то брак сохраняется до сих пор – я во многом лезу от рук, работая больше руками, чем ногами.

С какой дисциплины ты начинал?

Я был универсалом. Но только дома. Когда ездил на соревнования, результатов не было. А тренер готовил меня скорее к трудности.

Это было то время, когда он показывал тебе брошюрки?

Да, мне было примерно лет 10. И я уже знал, что хочу быть, как некоторые известные спортсмены, как, например, Салават Рахметов или Франсуа Легран. И я даже представлял себе, как лезу после этих звезд, долезаю до конца и становлюсь чемпионом мира. Я как-то в то время начал себя программировать, что стану серьезным спортсменом.

То есть благодаря тренеру ты увлекся по-настоящему.

Именно так. Еще один момент – я был маленького роста и только к концу школы вытянулся. И очень сильно комплесовал по этому поводу. Некоторые ростовые движения не мог делать, а тренер меня успокаивал и говорил, что нужно потерпеть.

Но ты уже выделялся среди других ребят.

В старших классах. До этого по-разному было. Стал попадать в сборную России. Первый подростковый чемпионат я выиграл в 1998 в Воронеже, это была трудность. Но не сказать, что сразу были успехи. Я помню один старт, в Москве, где в трудности занял последнее место, а на скорость стал сорок шестым. Я в тот раз не смог прощелкнуть даже первую оттяжку и вообще полез не в ту сторону (смеется).

Но ты готовился, тренировал трудность.

Да. Я люблю преодолевать усталость, терпеть до конца. Да и тренер всегда это отмечал и мотивировал меня.

А школе не мешали твои спортивные увлечения? Родители это одобряли?

Вообще, родители были почти постоянно на работе и воспитанием, как я уже сказал, занимались мои сестры и брат. Родители мне не мешали. Еще вот что бы отметил - до 10 класса я учился на "4" и "5". У меня был интерес к учебе, а когда перешел в 10 класс, появились новые учителя и один из них – по алгебре мне сказал, что я спортсмен, толку от меня не будет и в жизни ничего не получится. Хотя до этого я всегда брал учебники и задания в поездки. И вот он начал мне ставить тройку за тройкой, что, конечно, задело меня. В итоге в первом полугодии я получил неудовлетворительную оценку по его предмету и интерес стремиться быть «ударником» постепенно пропал.

Сознательный выбор. Боулдеринг Дмитрия Шарафутдинова

А почему ты перешел в боулдеринг? (вид скалолазания — серия коротких (5—8 перехватов) предельно сложных трасс - прим. ред.).

Я просто еще с детства был очень юрким. Мы в зале всегда играли в «догонялки» на стенке с зацепами. Меня всегда старались зажать, чтобы я вел и бегал за другими, но в большинстве случаев мне удавалось выбраться, найдя правильный путь по зацепам. И еще одно обстоятельство здесь сыграло важную роль. На первых курсах университета я был в первой десятке российского рейтинга сразу в трех дисциплинах, а когда приезжал на международные старты, то дальше полуфинала не проходил. К третьему курсу тенденция быть везде и нигде мне надоела. Я обсудил это с тренером и он сказал, что пришло время выбрать одну ведущую дисциплину. Мой выбор пал на боулдеринг. Пришлось подкорректировать подготовку. Физическая база была хорошей, но все-таки оставалось улучшить некоторые технические моменты. В то время боулдеринг был довольно примитивный – набор сложных координационных движений был минимален и большинство трасс можно было пройти на силе.

И сколько времени тебе потребовалось с того момента, чтобы добиться звания чемпиона мира?

Совсем немного - чуть больше года. И в двадцать лет я стал чемпионом мира в испанском городе Авилес. Тренерский состав меня также поставил в команду еще и в многоборье, и я, будучи уже боулдерингистом, выиграл чемпионат и в этой дисциплине.

И что ты тогда почувствовал, став чемпионом?

Да спокойно все. Хотя нет, когда я вернулся домой я начал все осознавать. И… разрушились мои детские мечты. Я почему-то думал, что меня как-то наградят – подарят квартиру или дадут стипендию. Но ограничилось это тем, что мэр подарил мне значок и вручил четыре тысячи рублей. Конечно, в Испании мне дали неплохие деньги, но я как-то ожидал большего. Потом, после окончания университета я ушел в армию и после возвращения мне потребовался один год чтобы вернуть былую форму.

Россияне в скалолазании. Современные изменения

Если вернуться к боулдерингу. Почему, на твой взгляд, российские спортсмены сильны в именно в боулдеринге?

Я бы сказал так - боулдерингисты-спортсмены, они одиночки и стараются тренироваться в одиночестве – и если присутствуют все данные, среди которых способность к анализу и трудолюбие, то результат не заставит себя долго ждать.

Но, с другой стороны, боулдеринг - это очень «тусовочный» вид скалолазания и многим это нравится – один лезет, а десять человек на него смотрят и комментируют. Пару трасс пролезли и хорош. Зато пообщались. Но это уже скорее фитнес.

Так а что же двигатель прогресса у россиян в боулдеринге? Тусовка?

(Смеется). Нет, конечно. Такие тусовки везде – в Германии на скалодромах еще и пиво продают. Непривычно видеть, как после тренировки «спортсмены» восстанавливаются алкоголем. А если серьезно, то мне кажется, что это прежде всего русский характер, который не сломить. Правда, проявить его далеко не у всех получается.

Ну а почему же тогда в боулдеринге результаты есть, а в трудности их намного меньше?

Во-первых, на трудность нужно тренироваться в два-три раза больше, чем в скорости и боулдеринге. Я, например, могу перестроиться и подготовиться к трудности, потому что привык пахать с детства, во мне это привили. И у других наших лидеров я думаю, примерно так же. Здесь есть еще и другая проблема – недостаток тренеров. У меня получилось передать свой опыт Диме Факирьянову и он по сей день показывает высокие спортивные результаты. Нагрузки в трудности могут выдержать единицы.

Почему так сложно?

Выносливость растет не так быстро. Это многолетний процесс. Нужно быть замотивированным и способным к монотонной работе. Также проблема в недостатке высоких скалодромов, что препятствует развитию дисциплины трудность.

И еще один момент.Представим - спортсмен подготовился, едет на соревнования, а там постановщик трассы сделал так, что трудность – это длинный боулдеринг. То есть наравне с выносливостью силовой аспект стал не менее актуален. Такие трассы сейчас последний тренд. К тому же еще и урезали время на прохождение трассы с восьми до шести минут. Поэтому спортсмены стали лезть гораздо быстрее.

Это, видимо, делается для большего динамизма и соответственно коммерциализации. Для трансляций.

Да, конечно. Быстрое лазание смотрится интереснее.

И с другой стороны боулдерингисты теперь имеют больше шансов в трудности.

При современных трассах на трудность именно так. Хороший пример - сборная Японии. Их боулендерингисты сначала выступают на всех этапах кубка мира в боулдеринге, а затем продолжают сезон в трудности, нередко оказываясь на подиуме.

А какие сборные по скалолазанию еще можно выделить?

Вся сборная Японии, плюс вся их скамейка запасных. Каждый старт появляются новые имена. И мне кажется, что прогресс у них произошел на государственном уровне – этим стали заниматься, пошла некая программа развития этого спорта. Возьмем последнее молодежное первенство мира в Австрии – 24 медали взяла Япония, далее США, а на третьем месте Россия и 14 медалей.

Горные приключение. Перезагрузка.

А тебе естественный рельеф нравится? В горы любишь выезжать?

В Москве у меня есть друг-альпинист, очень любит скальный класс. Я помню у меня было межсезонье и мы поехали в Доломиты (Италия) и там пролезли известный маршрут «Хассе Брандлер» высотой в 600 метров. Высокая стена, мы ее прошли примерно за 16 часов. И тогда я очень устал. Спускались уже, когда темно было. А на следующий год выехали в Санкт-Мориц (Швейцария) и там было еще сложнее, там гора высотой 3200 метров. Нужно было пролезть 800 метров до того участка, где можно идти пешком. С одной стороны, по уровню сложности там было легче, но скалы были сырыми и это очень осложняло мне лазание. Я соскальзывал, мне становилось страшно и я чувствовал себя совсем новичком. Разумеется, длинные маршруты мне нравятся, но объективно к ним все-таки нужно готовиться заблаговременно. Вообще раньше я часто выезжал в Крым, еще будучи студентом, и проходил сложные трассы.

А энергетику тебе горы не давали?

Могу вспомнить, как я поехал в Испанию и решил там пролезть одну из трасс категории сложности 9а - на тот момент единицы из российских спортсменов могли похвастаться в своём активе трассами такого уровня. Меня, кстати, иногда называли «тепличным скалолазом» - мол, лазаю только в помещении и поэтому тем более хотелось пролезть на скалах что-то сложное. Маршрут назывался «Ali-Hulk + extention» категория 9а+. Двадцать метров лазания по потолку. Я его пролез за семь-восемь лазательных дней – трасса очень интересная. Тот год (2012) был для меня особенным. Я немного пребывал в депрессии из-за того, что поднял себе очень высокую планку, думая, что если я двукратный чемпион мира, то должен выигрывать все старты. В итоге я проигрывал почти каждый этап кубка мира. Настраиваясь на покорение этого маршрута, я думал только о своих регалиях, нежели о лазании. Спустя, несколько дней мне стало понятно, что с таким подходом трассу не пройти.

Мне запомнился день, когда я нашел красивое место откуда открывается вид на всю долину. И внутри меня завязался своего рода диалог…о победах, жизни и моем месте в этом мире. Я вспомнил детство, первые слова тренера, о том что, когда выходишь на старт, то твой соперник – это трасса перед тобой. Поразмыслив часа три на этом склоне, я с собой «договорился». В следующие несколько дней я настраивался, как меня учили в детстве, и в итоге закончил маршрут. И дальше снова стал побеждать на стартах.

О тренерской деятельности и перспективе скалолазания в России.

Сейчас ты уже немного оставил карьеру атлета и больше занимаешься тренерской деятельностью?

Я еще замотивирован для подготовки к Олимпиаде, но у меня проблемы со здоровьем. Я за все эти годы совсем не давал организму отдыхать, у меня не было нормальных восстановительных периодов. Сейчас начались проблемы с суставами пальцев – артриты, артрозы. Я хочу лазать, но мне больно. И поэтому я хочу помочь ребятам с тренировками. Не топтаться на месте, как это было в мое время, а активно развиваться. У меня было несколько очень хороших учеников в Екатеринбурге. А сейчас я тренирую сборную команду России в Москве.

Ты, исходя из своего опыта мог бы сказать как в целом развивается скалолазание в России?

В центральной части России и на Урале развитие идет вполне динамично. Активно строят скалодромы, открывают школы. Одна из сильнейших школ скалолазания в Красноярске.

Дальний Восток, конечно, отстает. И я в этом смысле надеюсь, что руководство Якутии пойдёт навстречу скалолазанию и построит большой скалодром.

У нас в впереди еще две Олимпиады - в 2024 и 2028 годах. Уверен, что скалолазание не вылетит из программы, поскольку и французы, и американцы, которые будут хозяевами Олимпийских игр, очень хорошо культивируют у себя этот спорт.

Еще может быть несколько слов о том, что ты видишь здесь в Якутске.

Перспективы есть, ребята замотивированные и трудолюбивые. Нужно только задать правильный вектор развития.

Еще бы отметил важность соревнований. Без них прогресс будет идти гораздо медленнее. В молодости в год у меня в среднем было по 10 стартов. Нужно стремиться, чтобы якутские спортсмены чаще выезжали на старты.