Алексей Загоренко: Венчурная компания «Якутия» станет открытой и прозрачной

YAKUTIA.INFO. В 2018 году в Якутии заработает Фонд развития местного производства, в который вольют до двух миллиардов рублей. Средства поступят от продажи акций компании «АЛРОСА-Нюрба». Это довольно большие деньги, которые будут предназначены для развития местного бизнеса, а именно для тех, кто производит товары и услуги на территории республики.

Распоряжаться этими средствами будет «дочка» небезызвестной «Республиканской инвестиционной компании» - венчурная компания «Якутия». Недавно в компании был назначен новый директор — им стал экс-первый замминистра инвестиционного развития и предпринимательства Алексей Загоренко.

Учитывая повышенный интерес к теме производства и в целом предпринимательству, внимание к компании сегодня очень большое. Особенно в связи с тем, что на последнем независимом бизнес-форуме предпринимателей «Вместе мы — сила!» в ее адрес прозвучала критика со стороны бизнес-сообщества.

Основной повод для критики в том, что компания закрытая и работает по не совсем понятным для общества принципам. Однако новый директор ВК «Якутия» заверил в интервью нашему изданию, что критика учтена и принципы работы поменяются.

«ПРИВНЕСУ БОЛЕЕ КОНСЕРВАТИВНЫЕ ПОДХОДЫ»

Алексей Сергеевич, для вас переход в ВК «Якутия» - это все-таки понижение?

Каждый человек сам выбирает, что ему нравится. Я работал на госслужбе в 90-е годы в Минфине. Очень люблю Минфин, прошел хорошую школу. Но в конце концов понял, что госслужба — не мое. Потом много лет работал в банках: прошел от рядового специалиста до руководителя филиалом. Было время, занимался бизнесом. Создавал Агентство инвестиционного развития, работал в тесном взаимодействии с Министерством экономики.

Поэтому когда мне предложили участвовать в конкурсе, а потом пригласили на работу первым заместителем министра инвестиционного развития и предпринимательства, я в общем-то уже представлял, что меня ждет. И сразу обозначил свою позицию, что долго на госслужбе прошу не держать. Поэтому я благодарен за доверие руководству республики и за тот бесценный опыт, который я получил за год работы в министерстве, но не менее рад, что нашли и другое применение моему опыту и навыкам. Поэтому я воспринимаю это как новое ответственное задание, новый опыт, новый вызов.

Что вы привнесете нового в связи с назначением в Венчурную компанию?

Я надеюсь, что привнесу более консервативные подходы, большую открытость и большую эффективность. Вложенные средства должны возвращаться — Фонд поддержки местного производства не должен делать рискованные инвестиции. Выдача займов не должна ограничиваться освоением средств. Грубо говоря, построили здание, закупили оборудование и встали — такого быть не должно. Меня интересует реализуемость проекта. По венчурным же инвестициям, не скрою, мне предстоит еще многому научиться и выработать новые подходы.

Сегодня портфель займов состоит из разных проектов, включая как высокорискованные, так называемые, «венчурные», так и со стандартным уровнем риска: обычные хозяйственные. Плюсом компании всегда было то, что мы не банк и предоставляли средства начинающим предпринимателям и стартапам под новые идеи. Также, в нашем портфеле есть займы, связанные с новыми технологиями, которые имеют повышенные риски в связи с их реализацией. Не секрет, что технологии стремительно устаревают, есть и другие риски, связанные с новыми технологиями, часто трудно прогнозируемые. Поэтому наряду с успешными проектами есть и неудачи.

К примеру, у нас есть проект по подключению школ к системе контроля по отпечаткам пальцев. Когда проект финансировали, имелись письма с администрации, что это будет внедрено по всему городу, был оптимизм касательно востребованности услуги. Когда же стали внедрять, то выяснилось, что пожарные против (турникеты мешают эвакуации), где-то против родители, да и денег в бюджет не заложили.

Другой проект связан с мобильным эквайрингом (эквайринг – возможность расплатиться картой, не используя наличные — прим. авт.). Разработали программу, планировали облегчить жизнь с сельской местности в связи с закрытием офисов банков. В это же время Сбербанк выпустил свое мобильное приложение, и наш народ, будучи очень лояльным к Сбербанку, очень быстро перешел на «Сбербанк-онлайн». Поэтому риски, связанные с инвестированием в технологии, высокие.

С моим приходом, я надеюсь, мы будем внедрять новые подходы к венчурным проектам: на принципах, как они строятся во всем мире, когда девять проектов могут быть провальными, а один «выстреливает» с тысячей процентов годовых и окупает все остальные. По местному производству, где риски умеренные, мы будем по-прежнему добиваться рентабельности по каждому проекту.

Просто не совсем понятно, почему компания — венчурная. Заморозка овощей, морсы, носки какие-то, консервы – что здесь «венчурного» и «инновационного»? Это обычные производственные проекты, к некоторым из которых есть вопросы. В то же время вывеска «венчурная» простого предпринимателя отпугивает.

А я скажу, почему так произошло и что будет дальше. В свое время это было правильное решение — создать именно Венчурную компанию. Но когда дело дошло до реализации, выяснилось, что реальных венчурных проектов мало – их можно пересчитать на пальцах одной руки. Пакет проектов был проинвестирован, все заявки исполнены, а деньги остались. Поэтому было принято обоснованное решение расширить мандат компании и финансировать не только венчурные, но и обычные проекты, чтобы деньги не лежали «без дела», а работали.

Сегодня ситуация меняется. Появляются прорывные проекты мирового уровня: «Индрайвер», такие компании, как «Майтона», стартапы как «Реплайо», заинтересовавший южнокорейских инвесторов. У нас наконец-то запускаются компании, выпускающие конкурентоспособные продукты не только на якутском, российском, но и на международном рынке. Если появится айти-парк, парк высоких технологий, то им понадобится венчурное финансирование. Я был в Японии – там при научных-парках всегда существуют венчурные фонды.

Но повторюсь, мы планируем не только ИТ-направления финансировать. У Венчурной компании будет два направления – во-первых, сохранится венчурное финансирование, за счет возврата средств от уже выданных займов, будут финансироваться новые проекты. Наверно количественно их будет не много.

И второе направление, как объявил Ил Дархан - будет создан Фонд поддержки местного производства на базе действующих институтов развития. А конкретно — на базе Венчурной компании «Якутия», средства которой будут направляться на проекты, которые к венчуру не относятся. То есть при компании будут два фонда – один будет предназначен для высокорискованных проектов, а другой будет финансировать проекты местного производства.

А вам не кажется, что венчурное инвестирование может оказаться, мягко говоря, очень долгосрочным в плане окупаемости?

Да, поэтому по венчурным инвестициям, я считаю, должен работать принцип доходности портфеля таких проектов, а не отдельных. В правительстве, кстати, с вами солидарны и видят риски такого подхода. Мол, могут подтянутся всякие жулики, которые захотят войти в число девяти проектов, которые не смогли «выстрелить», просто освоить деньги и обанкротиться. Но мировая практика говорит о другом. Поэтому эти подходы мы продолжим обсуждать, а также как можно минимизировать эти риски.

Второе направление – это местное производство. Здесь мы будем стремиться к более консервативной практике. При назначении меня в Венчурную компанию был учтен мой многолетний опыт работы в банковском секторе по кредитованию среднего и малого бизнеса. Поэтому первым делом штат компании будет дополнен позицией риск-менеджера и специалиста по безопасности. Мы будем тщательно изучать деловую репутацию наших заявителей. Политика по направлению местного производства станет более похожа на банковскую, за некоторыми исключениями. Так процентные ставки будут те, которые уже озвучивали Ил Дархан и министр инвестиционного развития и предпринимательства – в районе 2/3 ставки рефинансирования, то есть около 5,5 – 6 процентов годовых. Будут применяться методы проектного финансирования, редко используемые банками в секторе среднего и малого бизнеса.

«БУДЕМ КРЕДИТОВАТЬ КАК НОВЫЕ, ТАК И ДЕЙСТВУЮЩИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ»

В фонде смогут кредитоваться действующие предприниматели, которые уже давно на рынке? Или будет приоритет молодым, вновь открывшимся предпринимателям?

Тут двоякая ситуация. С одной стороны, состоявшиеся предприниматели уже успешно кредитуются в банках. А наша цель – создание новых рабочих мест, новых бизнесов, проектов. Действительно, с этой точки зрения кажется, что нужно было бы кредитовать только новые предприятия. И мы безусловно будем этим заниматься.

Но наша цель – не новые предприятия, а новые производства, новые проекты. А их могут запускать как новые, так и действующие предприятия. Только работающие предприятия имеют больше опыта и, как следствие, больше шансов на успех.

Здесь для меня представляет интерес опыт Южной Кореи, которая после корейской войны имела очень ограниченные ресурсы и стояла перед выбором: «размазать» поддержку по всем предприятиям или поддержать немногих, но успешных, которые потом станут локомотивом всей экономики.

Не многие знают, что тот же «Самсунг» в начале был одним из «чоболов» корейских сельскохозяйственных кооперативов, занимался импортом риса, но участвовал в конкурсах на господдержку и создавал на эти деньги новые производства и так постепенно менялся и в конце концов превратился в мирового промышленного лидера. Корейцы пошли по пути поддержания сильных и успешных, имеющих опыт предприятий.

Так из сельскохозяйственных кооперативов вышли «Самсунг», LG и «Хюндай». Это компании сегодня локомотивы корейской экономики. А уже вокруг них было создано и работает множество более мелких компаний-поставщиков, сервисных компаний.

У нас тоже ограниченные ресурсы, и миллиард – даже два миллиарда рублей только кажется огромной суммой. У нас почти 50 тысяч предприятий малого бизнеса. Поэтому каждый проект местного производства должен быть своеобразным заделом для будущего рывка. На мой взгляд, мы также должны использовать успешные предприятия как локомотивы, которые будут расширять свою деятельность и к ним будет прирастать малый бизнес.

Конечно, будем поддерживать и молодых предпринимателей, и новые компании. Но только будем их еще и попутно обучать базовым навыкам предпринимательства с привлечением других институтов развития.

То есть имеет смысл поддержать не только супер-успешных, но и просто действующих на рынке давно?

Да, мой подход такой – будем кредитовать как новые предприятия, так и действующие. Цель не в том, чтобы просто раздать деньги. Их нужно еще и собрать обратно в фонд. Понятно, что по стартапам все сложнее – люди не всегда имеют предпринимательские навыки и банкротятся не от того, что идея плохая, а от того, что они чего-то не умеют.

Здесь тоже будем искать золотую середину и окажем действующим предприятиям внимание, чтобы они тоже не теряли свое конкурентное преимущество. В конце концов, почему все преференции должны доставаться новичкам? С другой стороны, нельзя допускать выдачу займов узкому кругу получателей по несколько раз. Чтобы избежать этого, мы не будем выдавать займы на пополнение оборотных средств. Только на новые проекты.

Есть мнение, что нужно разделить суммы, выделяемые на бизнес. Допустим, у нас любят декларировать – мол, мы поддержали предпринимательство на столько-то миллиардов. А когда начинаешь смотреть, что это за проекты поддержанные, то мы видим науку, инновационные проекты. Но это не совсем бизнес в чистом виде, не совсем предпринимательство. Можно будет эти два направления разделить?

Да, у нас учет будет вестись отдельно. Когда в Фонд поддержки местного производства поступят денежные средства (до двух миллиардов рублей) – они должны быть направлены только на местное производство. Другое дело, что местное производство – это широкое понятие. Например, не всякое ИТ-решение является венчурным, так интернет-магазин – это уже не инновация, а вполне стандартный инструмент продаж и в принципе может быть отнесено больше к местному производству, нежели к инновациям.

И наоборот венчурными проектами являются не только ИТ-проекты. Есть проекты в медицине, фармацевтике, биотехнологии – высокорискованные, их мы будем финансировать по другому направлению, как венчурное инвестирование.

Я считаю, что нельзя совсем отделять инновационный бизнес от обычного. Мы же должны стремиться к тому, чтобы и наши стандартные проекты становились современными и инновационными, согласны же со мной?

Ну, пусть этот инновационный проект поработает хотя бы годик и докажет свою состоятельность, а не берет деньги на само открытие и скоро сдувшись, разведет руками – мол, не вышло, бывает.

Тогда завтра бизнес спросит, почему Вы превращаетесь в банк. Чем я тогда отличаюсь от банка — тем, что у меня ставка дешевле? А как же позиция о том, что банки стартапы не финансируют, а многие стартаперы говорят — мол, был бы какой-то орган, который выдает займы, я бы стал самозанятым.

Кстати, насчет перенасыщенного рынка — вы берете в расчет то, что, финансируя какой-то вновь открывшийся бизнес — например, проект по воде — вы способствуете слому уже сложившейся «экосистеме» в сфере разлива воды, напитков? Государственное регулирование — очень тонкая вещь: если мы просто будем давать на более выгодных условиях деньги тем, у кого есть просто бизнес-план, мы можем убить рынок. Та же ФАПК «Якутия» занимается доставкой и грубо влезает в рынок, созданный частниками.

Если появляются новые игроки, это всегда на пользу потребителю. Если появляются конкуренты, всегда есть куда расти по части экономии расходов, оптимизации бизнес-процессов и снижению цены. А вообще моя задача — помогать бизнесу, а не регулировать рынок.

Вот видите, какая сложная задача возложена на государственные институты развития. С одной стороны, они должны поддерживать бизнес, с другой стороны, сейчас они поддержат кого-то — и могут разрушить сложную эко-систему бизнеса.

Тут действует принцип невидимой руки рынка, и я буду способствовать развитию здоровой конкуренции, а не его монополизации.

Придет к вам предприниматель, который, допустим, печет пирожные, и говорит — дайте мне кредит под 5 процентов.

Да, пусть приходит. Будем смотреть на бизнес-план, окупаемость, наличие рынка сбыта.

Так вот как раз с уже работающими предпринимателями удобнее в этом плане работать.

Да, если речь не идет о рефинансировании их действующих кредитов.

Будут ли финансироваться проекты в отрасли сельского хозяйства?

По направлению сельского хозяйства в республике оказывается весьма солидная государственная поддержка в виде субсидий, а также действует целый ряд институтов развития, таких как ФАПК «Туймаада», «Туймаада-лизинг». Я не вижу необходимости дублировать их работу. В любом случае направления приоритетного финансирования Фонда поддержки местного производства будут обсуждаться на уровне Правительства и закреплены в нашей инвестиционной декларации в ближайшее время.

Планируются ли какие-то проекты системного характера?

В первую очередь будут профинансированы проекты, которые окажут системное влияние на всю экономику республики, на качество жизни населения. Например, проекты по газификации грузового автотранспорта и строительству газозаправочных станций вдоль федеральных трасс могут привести к кратному снижению транспортных издержек предпринимателей, к увеличению конкурентоспособности нашего бизнеса, оказать положительное влияние на снижение оптовых и розничных цен на все товары. Я думаю, мы будем включать подобные проекты в перечень приоритетных. Также мы изучаем какие еще проекты могут оказывать такое комплексное влияние на всю экономику. Таким проектам будет дан зеленый свет в первую очередь.

«ЕСЛИ ВЕНЧУРНЫЕ ПРОЕКТЫ НЕ ВЫСТРЕЛЯТ – МЕНЯ ПОСАДЯТ»

Каким будет соотношение — венчурных и обычных проектов?

Один к четырем.

Будут ли у Венчурной компании критерии эффективности? Чтобы предприниматели знали, что какой-то толк от компании есть.

Есть так называемый гигиенический минимум. Однозначно мы не должны генерировать убытки — наши займы должны возвращаться. Более того, фонд должен расти, чтобы перекрывать инфляцию. Помимо этого, наши базовые KPI — это создание новых проектов, привлечение стороннего финансирования и инвестиций в наши проекты.

Вернемся к тем девяти потенциальным неудачникам, которые заставят отдуваться за свою неудачливость одного, который выстрелит. То есть один с плошкой, девятеро деньги осваивают с ложкой?

Вот в правительстве тоже говорят, как и вы — что каждый проект должен так или иначе выстреливать. Но правда жизни и деловая практика показывают другое. И если позиция останется такой, как у вас, то венчурные проекты вообще не буду финансировать, потому что будут бояться. Ведь если эти девять не выстрелят (да хоть 1 не выстрелит), меня посадят за неэффективное использование государственных средств. Ведь одно дело, когда проект стандартный, который можно потрогать и пощупать, есть опыт использования, отзывы, опыт тиражирования. И совсем другое, когда речь идет, допустим, о новой компьютерной игре. Какая вероятность, что она понравится? 50 на 50? 10 на 90? Не могут быть подходы одинаковые. Частный бизнес смирился давно, что 9 выстреливать не могут. А государство все боится злоупотреблений. Тогда следовало не создавать венчурную компанию и оставить этот рынок для частного бизнеса.

Многие специалисты венчурной компании отказались участвовать в форуме предпринимателей «Вместе мы — сила». На наш взгляд, это неправильно — компании наоборот нужно быть более открытой.

Я согласен с вами. Обязуюсь, что мы будем придерживаться политики открытости. Создадим Общественный совет, в который будем привлекать представителей общественных движений. Общественный совет будет решать стратегические задачи и выступать рекомендательным органом. Я не сторонник того, чтобы общественные советы участвовали в принятии решений по кредитам, займам. Все-таки ответственность за их возврат несу я, а к Общественному совету никто претензий предъявлять потом не сможет. Мое мнение, что общественный совет должен выполнять стратегические функции — определять, куда мы движемся и что нужно менять. А конкретно по выданным займам будут спрашивать с меня.

Но отслеживать же надо.

Отслеживать — да, как раз по итогам реализации проектов будут какие-то предложения и выводы.

По какому принципу будете составлять общественный совет?

Безусловно, мы будем работать с общественными объединениями - «Деловая Россия», «ОПОРА России», Торгово-промышленная палата, «Вместе мы — сила». Я думаю, чиновников так будет минимальное количество.

А вдруг Совет директоров укажет — вот этого поддержать надо! - поддержите?

Такие ситуации могут быть. Я не планирую изобретать велосипед, а пойти путем, который уже отработан банками: они используют в работе риск-менеджеров и специалистов по безопасности с правом вето, которые будут указывать Инвестиционной комиссии на возможные риски. Тогда даже, если кто-то укажет мне профинансировать заведомо провальный проект, эти специалисты обязательно найдут в таком проекте «стоп-факторы», и формально, на основании регламента, такому заявителю будет отказано. С другой стороны, рекомендации могут носить и позитивный характер. Например, наши руководители по итогам своих командировок, если скажут мне — вот в таком-то улусе есть хороший предприниматель с перспективным проектом, обрати на него внимание. Что в этом плохого?

ОТ РЕДАКЦИИ:

Движение «Вместе мы – сила» провело анализ эффективности освоения средств, выделенных венчурной компанией «Якутия» на различные бизнес-проекты в предыдущие годы. Сразу отметим, что по многим из них возникли вопросы. Но поскольку Алексей Загоренко приступил к обязанностям руководителя компании совсем недавно, то ответственность за решения предыдущего руководства формально не несет.

Тем не менее, новый руководитель ВК «Якутия» согласился посодействовать нам в «разборе предыдущих полетов» компании. Это очень важно, поскольку, напомним, с начала 2018 года Венчурная компания станет оператором средств, выделенных на развитие местного производства в республике.