Анатолий Николаев: Здесь люди смотрят на жизнь с другой стороны

YAKUTIA.INFO. В Саха театре в середине октября стартовал новый сезон и буквально накануне этого события его директору Анатолию Николаеву исполнилось 70 лет. И событие это как-то почти прошло незаметным, во всяком случае, без особенных торжеств.

Впрочем, юбилеи каждый волен делать так, как хочет. А для кого-то это вообще, как говорится, не повод. Но поводов поговорить с Анатолием Павловичем и так довольно много. Например, Год театра, начало нового сезона, якутская студия при Щепкинском театральном институте. А так называемый «юбилей» - это просто повод почти формальный. Но все же. К тому же сам Анатолий Николаев говорит, что юбилеи это 65, 75 и так далее. У каждого свой счет. Ну, а помимо театра, разговор ушел и в несколько в другие плоскости.

Идет новый сезон. В репертуаре исключительно спектакли поставленные по произведениям якутской литературы. И так продлится до второй половины ноября.

Здесь нет никакого идеологического или политического содержания, а только экономические соображения (улыбается). У нас по этому вопросу все очень туго. Поэтому в театре решили так. Нужно зарабатывать. Почему именно якутская литература? Потому что зритель хорошо идет на такие спектакли. Если поставим Пиранделло или Шекспира, то народ, конечно, пойдет, но меньше.

А что сделать, чтобы народ пошел на Шекспира и Пиранделло?

Это зависит от многих аспектов. Надо понимать, что такое современный театр… Может мы сами чего-то не понимаем. На гастролях по улусам мы тоже стараемся показывать постановки по якутским авторам. Может город у нас тоже перенасыщен. В улусах работы нет и все приезжают в Якутск. А это тот зрителей, который любит как раз родной язык и литературу. Может, и это сыграло какую-то роль.

Театру, конечно, нужно думать о репертуаре. Но самое плохое направление – это пойти на поводу у зрителя. Театр должен идти на шаг вперед. Но тут большое но. От нас требуют, чтобы мы выполняли госзаказ. А госзаказ – это цифры. Количество зрителей, денег и так далее. А если бы нам дали свободу заниматься только творчеством и мы могли бы закрыть глаза на экономику, то такого разговора бы не было. Наши великие коллеги прошлого когда-то говорили – «Если искусство будет гоняться за цифрами, за деньгами, то оно исчезнет».

Набран большой курс в Шепкинское училище. Вы не боитесь разочароваться в тех, кто придет? Тем более, что система ЕГЭ тоже могла сыграть не лучшую роль.

Знаете, я думаю, что у нас пошли эти рамки-квадраты, я говорю об ЕГЭ. Тут есть какие то странности, в особенности, по нашему направлению – по искусству. Творческие люди обычно в образовательной системе очень хромают. Не все конечно. Одаренные какой-то энергией, способные творить – они просто летают в облаках, как наш Андрей Борисов, например. И вот, к сожалению, в набор такие и не пошли. И все из-за ЕГЭ. Кто хотел связать свою судьбу с театром, были ограничены этим квадратом ЕГЭ. Сейчас у нас учатся 23 человека. И дай бог, чтобы из них 10-15 человек во время обучения поняли, что такое актерское ремесло. Это будет большая победа.

Чего, на ваш взгляд, не хватает в репертуаре театра?

Героев не хватает. Справедливости не хватает. Человечности. Если есть, то очень мало. Сейчас только деньги и деньги. А где деньги, там нет человечности. И театр должен искать своих героев. Кто сейчас герой? Сейчас занимаемся поисковой работой, читаем. Хотелось чего-то современного. Если ничего не найдем, то снова будет классика. Каждое время имеет своего героя. А кто сейчас герой современности?

Надо сделать так, чтобы наши дети помимо этого (берет в руки мобильный телефон) своими глазами видели этих героев. И тогда может быть они будут думать, у них будет понятие о настоящем герое. Я очень боюсь, ведь сейчас дети не знают, что была революция, гражданская война, коллективизация, индустриализация, Великая Отечественная Война.

Знают, наверно, что-то.

Нет, не знают и об этом нужно беспокоиться. У них нет основы. И если мы не начнем это делать по-настоящему, а не на словах или в плакатах «Да здравствует советская власть!», то через какое-то время будет трагедия.

Так ведь сейчас кажется, что столько патриотизма со всех сторон.

Я считаю, что это - показуха.

К месту будет спросить. А Россия и Якутия идут в правильном направлении?

Давайте по статистике. Россия по населению – это 2%, а по выручкам от недр 40%. Это цифры примерные. Но нужно думать. А теперь еще одно. Россия без Якутии – не Россия, но и Якутия без России – это не Якутия. Это одно целое. Кулаковский говорил – «Многовековая жизнь это только с Россией. А опасность – это Китай, Англия и заморские страны. И спасение – это только русский народ». А обидно одно. Республика очень богатая. Но наверно, мы уже привыкли к тому, что есть, к этим домам. Я помню, у нас был преподаватель в Москве, вел истмат, философию и он всегда говорил – «Эти коробки, у нас одни коробки». А этот человек с Рокфеллером беседовал, между прочим. Это был рубеж 60-70хх. Наверно он образно говорил, что у нас никакого развития не было. И немного предугадал будущее.

Нельзя не согласиться. Все же возвратимся к театру. Год Театра подходит к концу... Каким он вам запомнится?

Не знаю, что и сказать… Может, наш театр много ездил. Москва, Санкт-Петербург, Южно-Сахалинск, Грозный... Но мы и в другое время ездим. И честно скажу, когда объявили о Годе театра, то у нас появилась мечта… экономическая. Без хорошего оборудования, техники удивить нынешнего зрителя очень не просто.

О новом оборудовании. И возможно о будущем новом доме Саха театра – Арктическом центре эпоса. Считаете, что Саха театру там место?

Сам центр, конечно, нужен. У нас все-таки национальная республика. И Россия богата тем, что в России много разных языков и культур. Сохраняя все эти особенности – это самое высшее, что есть в России. Но с другой стороны, когда я узнал, что мы будем переезжать, то был против. Но потом начал понимать.

И пришел к выводу. Что спасет колорит и особенность якутского народа – это эпос. Эпос Олонхо. Поскольку он оригинальный. И чтобы сохранить эту особенность – этот проект нужен. А Саха театр будет опорой для Театра Олонхо, как творческой, так и человеческой. Без нее Театр Олонхо не расцветет. И сейчас я за этот проект.

Так это не приведет к тому, что Театр Олонхо поглотит Саха театр.

Скажу так. Когда-нибудь, через двадцать или тридцать лет, Театр Олонхо пойдет первым. Пока Саха театр – это бренд Якутии. А потом им станет Театр Олонхо.

А конкретно сейчас есть что-то, чего не хватает Саха театру?

Есть, конечно. И вернемся к этому проекту. Дай бог, что мечта эта реализуется. И центр будет построен. Время не простое. Вот была мечта построить коммунизм и эта была мечта. И у меня были об этом свои представления. А если к конкретике, то мечта – мечтой, но нужно сохранить это здание. А если точнее – этому зданию нужен серьезный, капитальный ремонт. Пока Саха театр – это бренд республики. Но реальность такова, что эти стены, батареи, потолки – все требует ремонта. За 20 лет проходили только небольшие ремонтные работы. И даже если Саха театр уйдет отсюда, тот, кто сюда войдет – им нужно будет нормальное здание.

Вот вы уже более двадцати лет директор и это, разумеется, сказалось на актерской карьере.

Конечно, постепенно я стал отходить от творческой работы. Но мечты есть. Хотя спасает кино – мы там балуемся. А ведь директор театра – это такая сложная должность. Если что, то виновен директор. Спектакль плохой – директор виноват, здание где-то хромает – директор, если в театре какое-то странное мероприятие проходит – опять директор и так далее.

Но я ведь актер. И я знаю свои возможности. Я могу больше делать, чем это кресло. Я мог еще и пять и десять лет сидеть. Но я, понимая все это, ухожу и хочу заниматься тем, что я по-настоящему хочу делать и что мне по-настоящему дано богом. Я хочу играть остросатирические роли. Ведь я же был комиком.

А когда приехал сюда, то из меня делали героя. Была роль Кочкарева из «Женитьбы». И в России даже такого не было и в Москве, в Министерстве культуры СССР мне тогда дали премию за эту роль. Двести рублей (улыбается). Такого Кочкарева не было (и вдруг Анатолий Павлович начинает прямо в кресле играть небольшой отрывок. Буквально несколько секунд, но очень здорово. Становятся понятными слова про кресло). Сейчас хочу сыграть одного персонажа из Неустроева. Это герой, который пошел получить какие-то ордена и медали от царя (и снова начинает играть). А это что – то, чем у нас занимаются все вышестоящие… А это кресло я освобожу для Петра Макарова, он уже к этому готовится. Это человек из нашей среды и другого и не может быть.

Нужно знать все плюсы и минусы этого странного нехорошего, больного организма, называемого театром. Именно больного! Если организм больной, то он будет творить. Когда ездим на гастроли на автобусе, то со стороны никого в него не пускаем. Нашу атмосферу не понимают. Может создаться чувство, что это везут людей с Котенко. Здесь у нас работают «неправильные люди». Если ты правильный - иди работать куда-нибудь в другое место. Здесь люди смотрят на жизнь с другой стороны.