Идея с онлайн-кинофестивалем уже носится в воздухе: Кинокритик Алексей Медведев о ЯМКФ, коронавирусе, «Паразитах» и несправедливости

YAKUTIA.INFO. В Якутске на этой неделе должен был открыться Якутский международный кинофестиваль. События, то есть проведения ЯМКФ, ждали более двух лет, в течении которых по разным причинам он переносился на неопределенные сроки. Как будто какой-то злой рок преследует ЯМКФ последние два года.

Но, возможно, учитывая теперешние условия проведения, от этого он только закалится. Тем более фестивальные форматы из-за этой пандемии сейчас будут корректировать – собираться и разъезжать туда-сюда временно нельзя. Об этих неминуемых изменениях говорит кинокритик Алексей Медведев, который вот уже третий раз становится программным директором ЯМКФ и отборщиком фильмов игрового конкурса фестиваля.

Ранее анонсировалось, что церемония закрытия ЯМКФ пройдет в онлайн-режиме. Однако на момент выхода интервью стало известно, что руководство республики полностью отменило Якутский международный фестиваль. Несмотря на это, накануне уже отмененного мероприятия мы говорим с кинокритиком о ЯМКФ, коронавирусе, фильмах «Паразиты» и «Джокер» и немного о политике и несправедливости.

Итак, коронавирус.

Конечно, сейчас многие фестивали будут корректировать свои программы. И как раз идея онлайн-просмотров неплохая. Мы уже планируем сделать так на фестивале в Калининграде, который должен состоятся в мае. А вообще пока не понятно, что будет происходить с фестивальной сферой. Канны, конечно, пока хорохорятся, рассылают до сих пор свои новости, что отобрали. Но понятно, что там без шансов. Стоит надеятся, что это будет какой-то сезонный вирус и к лету спадет. Но пока все неясно.

Но надо по уму все отменять. И я против непоследовательности. То есть начинать отмену нужно не со скромного кинозала, а с транспорта, с метро. Тогда да, строгий карантин. А это все больше для отчетов делается – приняли меры.

Я лечу в самолете в Якутск и там 200 человек. Большинство ехало наземным транспортом, потом стоишь на регистрацию, а потом сидишь шесть часов в одном пространстве. У каждого человека, допустим, двести контактов. Вот двести на двести – получается сорок тысяч, как на большом рок-концерте.

Не совсем понятно, как будут проходить показы. Если будет 50 человек – это тоже хорошо, а для документальной программы это приличное количество зрителей. Но на самом деле, почему сейчас такая борьба за фестиваль? Ведь он уже два раза переносился и если еще раз перенесется и не состоится ни в каком виде, то это уже будет очень большой трудностью. Трудностью прежде всего по отношению к людям – кто-то не приехал, кто-то зря приедет, если ничего не будет. И еще есть проблема с платформами, на которых мы принимаем заявки уже третий год.

Люди нам верят, что фестиваль состоится. А если он не состоится уже третий раз, то после трех неудачных попыток мало уже кто захочет с нами сотрудничать. Конечно, это решаемо, но все же хочется, пусть в усеченном виде его провести.

Может, станет почти уникальным в истории. Один из первых фестивалей времен коронавируса. Даст старт фестивалям в онлайн-режиме.

Да. Особенным (смеется). Идея с онлайн уже носится в воздухе. Есть западные фестивали, которые только что отменялись и которые анонсируют похожие планы. Например, Датский фестиваль, наш фестиваль в Калининграде. Для последнего мы планируем сделать постоянно работающий фестивальный канал на кабельном телевидении. Посмотрим, что из этого получится. Но понятно, что для культурной сферы сейчас не самое легкое время. Но раздражает, что культура – опять по остаточному признаку.: последней деньги получает и первая попадает под сокращение.

Да. Ну ЯМКФ все-таки состоится. Хотелось спросить у вас как у программного директора то, с чего должен был и начаться разговор. О программе фестиваля и некоторых критериях отбора.

Как сказать. Критерии – это такой вечный разговор. И отвечаю я на вопрос о критериях и о концепции в зависимости о того, есть ли у меня настроение или нет. Когда настроения нет, то я отвечаю, что никаких критериев и никакой концепции ни у одного фестиваля на свете нет. Кроме тематических фестивалей. И любой фестиваль просто стремится заполучить лучшие и наиболее новые фильмы, которые попадают в поле его зрения. Например, высоколобые Канны награждают корейский фильм, почти жанровый. Я говорю о «Паразитах». Это одна радикальная точка зрения.

Но когда у меня есть настроение, то могу пояснить, что у любого фестиваля все начинается с формирования неких формальных критериев. И у Якутского фестиваля есть несколько таких формальных критериев. Они нигде не сформулированы, но я их придерживаюсь.

Итак, во-первых должно быть два-три российских фильма, включая один-два из Якутии. Понятно, что у фестиваля есть некий бэкграунд, связанный с кинематографом тюркских народов. Поэтому обязательно один-два фильма должны быть этой направленности. В данном случае это Адильхан Ержанов из Казахстана, который представит по скайпу свой фильм под названием «Бой Атбая». Есть еще один критерий, который имеет отношение к форме, но он как бы более содержательный. Он опирается на качество якутского кинематографа, которое возникло на протяжении долгих лет. Меня интересуют фильмы, которые соединяют жанровую и авторскую составляющие, что, на мой взгляд, для многих якутских фильмов очень актуально. Это и «Мой убийца», и «Феррум», и фильмы ужасов. Поэтому в программе есть тот же «Бой Атбая», где герой – боец единоборств, хотя кино – это по сути своей шекспировская драма. И особенно корейский фильм «Ганстер. Полицейский. Дьявол», режиссера Ли Вон-Тхэ – это такой хрестоматийный пример такого подхода. Есть еще другой критерий, учитывая опять-таки бэкграунд фестиваля, географическое положение. Поэтому налет кинематографа северных народов тоже всегда будет интересен. Отсюда у нас в программе «Белый, белый день» режиссера Хлинюр Палмасон, который и откроет фестиваль. В нем и мифологические пласты, и легенды и современный взгляд, и природа. А если копнуть поглубже в каждый из этих фильмов, то после того, как мы отобрали что-то по формальным критериям, то мы начинаем смотреть и видеть, что все это имеет отношение к той культуре, в расчете на которую и делается этот фестиваль. То есть формальное превращается в содержательное и все детальки пазла занимают свои места. Поэтому мы скорректируем заявление об отсутствии концепции – она есть, но появляется после того, как ты вслепую наощупь в темной комнате все-таки находишь эту кошку. И уже можно сказать, почему этот фильм и почему другой.

А общая тема – «культурная идентичность в современном мире»… Тут можно любыми красивыми словами обозначить, но на самом деле речь идет о простейшем противоречии, которое есть в современном мире – кому ты принадлежишь? Своей малой вселенной – семье, традициям или благодаря всем средствам коммуникации ты принадлежишь глобальному миру. И это такое противоречие, но оно не является неразрешимым, а скорее о том, что каждый человек, каждая общность этот путь для себя ищет. И так или иначе, но многие из фильмов имеют к этому отношение.

Формальный вопрос. Много заявок поступило за это время?

Порядка 900 заявок. Не знаю, насколько это интересно будет. Но количество еще ни о чем не говорит. Набрать много заявок ничего не стоит. Сделать рекламу, бесплатную подачу заявки – и у вас будет пять тысяч мусорных фильмов. Но что меня порадовало в этом году: когда я просматривал фильмы, то удивлялся тому, что иногда попадаются неплохие. Среди них нашел один китайский фильм, новый, незасвеченный, настоящий шедевр. Но нам помешало привезти его то, что для режиссера картина дебютная и для него непереносимой была мысль, что премьера пройдет без него. Поскольку уже тогда в Китае были проблемы. Или вот фильм из Шри-Ланки, отобранный по заявке в последний момент. И это пример фильма того уровня, который достоин участия во многих фестивалях.

Что можете сказать о документальном конкурсе фестиваля.

Новшество в том, что у нас появился отдельный куратор – это Наташа Пылаева и это моя жена. И у нас семейный бизнес (смеется). Но заняла эту позицию не потому, что она моя жена. У нее, в отличие от меня, есть диплом магистра искусствоведения по кино и большой опыт организаций фестивалей и программ. Так что вот так мы захватили ЯМКФ. Программа получилось очень хорошая. Впервые она составлена с таким четким кураторским контролем. До того как я впервые появился на фестивале в 2016 году, в каждом фильме вы видели снег и оленей. А это не самый интересный образ на свете.

Имеет место быть. Но есть и многое другое.

Да. Но у нас и олени есть – великолепный фильм «Хозяин оленей». Но он не про оленей, а про мальчика, который живет в стойбище и задается вопросом о размерах Вселенной. Есть и уже известные фестивальные хиты, как «Книга моря» о Чукотке. Есть и якутское кино «Ганнибал», фильм не самый новый, но он как-то не прозвучал. Картина очень достойная. Есть еще несколько фильмов, которые уже участвовали во многих фестивалях и которые хорошо вписались в программу.

Если говорить о теме программы – это человек и окружающая среда. Но окружающая среда – это не только снег и олени, но и городская среда, комьюнити. Это все наше окружение, где мы реализовываем или не реализовываем наш потенциал.

С фестивалем боле-менее понятно. Если отойти от него, то хотелось узнать ваше мнение по поводу последнего «Оскара». А именно двух картин – это «Паразиты» и «Джокер». Тем более, что «Паразиты» как раз из Южной Кореи, представителя того кинематографа который близок якутскому.

Что тут сказать. Самые яростные обсуждения разгорелись вокруг того, что корейскому фильму присудили «Оскар». И как часто бывает, рассуждают о кино люди, которые не очень в нем понимают. Ведь у кино есть такая в кавычках привилегированная позиция, поскольку человек может признаться, что он ничего не понимает в балете, но про кино-то все все знают и считают себя экспертами. Говорили, что Голливуд прогнулся перед Азией и настоящие владельцы студий – азиаты. Да, это правда, но только они не корейцы, а китайцы. Но не имеет это отношения к присуждению «Оскара». Я доверяю своему вкусу, делаю несколько фестивалей и я был в Каннах на премьере этого фильма. И вот после просмотра в тот же вечер я написал короткую заметку о том, что фильм станет победителем. Так и вышло. И как минимум этот пример показывает, что есть какой-то взгляд, угол зрения на кино, с которого сразу очевидно, что перед нами новаторское, мощное произведение.

Если пытаться это новаторство и мощь переложить на какие-то понятные слова, то я скажу так. Есть такая разновидность кинематографа, который снимают либо в культурах молодых, как, например, африканских странах, либо в культурах древних, но в то же время молодых с точки зрения, что они к понятию европейского индивидуализма приходят позже и которые пребывали в таком общинном, коллективном мире. И вот с возникновением современного глобального мира они просыпаются и начинают снимать фильм про те проблемы, которые в Европе давным-давно решили. Ту же проблему богатых и бедных. Так вот в случае с «Паразитами» все совпало. Доступная форма, ясная история, сочетание комедии положений с драмой, с серьезным социальным содержанием.

И с сюром.

Про сюр я отдельно скажу. Поскольку тут не просто сюр, кровавый гиньоль в финале. Здесь есть то, что кажется, что все элементы знакомы на наш европейский взгляд. Но в то же время все немного сдвинуто, все немного слишком. И актеры, кажется иногда, что немного переигрывают. Вот эта избыточная экспрессия, свойственная молодой культуре. Древней, но с опозданием открывающую культуру индивидуализма и связанных с ней проблем. Вот это производит впечатление. Вроде видишь себя, но как бы немного сдвинуто. Как в комнате смеха. Свое отражение, но немного искаженное. Плюс еще такое свойство фильмов, когда сюжетные перипетии фильмов остаются совершенно непонятными – например не различаешь лица. И вот в этом смысле очень большую ценность имеют режиссеры, умеющие просто и ясно рассказывать. И Пон Джун Хо как раз обладает этим качеством. Его мизансцены как будто втекают в тебя рекой удовольствия. Тебе все понятно.

Еще в этой связи есть одна мысль – это географическое разнообразие. Когда Америка выходит за пределы Голливуда. Есть, например, документальный фильм «Страна меда», снятый в Македонии. Мы, профессионалы, его знаем, но зрителю он почти не известен. Так вот этот фильм попадает в шорт-лист документального конкурса как лучший иностранный фильм. И этот фильм стоит рядом с «Джокером».

Так вот о «Джокере». Есть фильмы, которые обречены на то, чтобы становится всеобщими любимцами. У них есть набор неких качеств, который позволяет нам как бы считать, что мы имеем дело с серьезным произведением искусства. И когда мы говорим, что он нам нравится, говорим еще и о том, что я человек, понимающий настоящую культуру. Умеющий отличить настоящее от подделки, и поэтому мне нравится фильм «Джокер».

И там есть такие вещи, как игра замечательного актера Хоакина Феникса. Такой страдающий, мучающийся, раздвоенный персонаж. Но вот если бы я был злобным кинокритиком, то я бы сказал – «А вы вообще Таксиста с Де Ниро видели»? Не могу сказать, что это заимствовано, но то было настоящим, а это как бы немного изображение настоящего.

Поэтому, «Джокер» не относится к моим любимым фильмам, но вместе с тем огромное количество смотрят этот фильм. А это фильм в общем-то не простой, это в любом случае это не «Трансформеры». И, быть может, те, кто смотрит «Джокера», дойдут и до «Таксиста».

Учитывая последние события в политической сфере, хотелось бы немного поговорить и об этом. Особенно в то время, когда режиссер Олег Сенцов был в тюрьме, вы часто выходили на одиночные пикеты. Были и другие поводы. Их в последнее время в стране становится все больше.

Про Сенцова это отдельная история и история с делом Сети тоже. Дискутировать на эту тему сложно. Появятся комментаторы, которые, например, скажут, что Сенцов памятник хотел взорвать, хотя это не так. Спорить об этом бессмысленно. Есть материалы в интернете. Кто хочет, может посмотреть. Но важно здесь вот что: россияне выходят, когда чувствуют несправедливость.

И почему я вышел за Сенцова? Потому что он мой товарищ, но еще и потому, что я чувствовал, что не могу жить в стране, где человек, который ничего не сделал, будет двадцать лет гнить в тюрьме. Не будет мне покоя, пока что-то не изменится.

Или та же Болотная. Там ведь одной из главных движущих сил были наблюдатели на Думских выборах. Ты вот сдал один протокол, а потом какая-то тетка переписала и дает другие цифры. Невозможно сделать черное белым. И когда такая несправедливость проявляется, вот есть такой стержень в наших людях, когда возникает протест. Сейчас ситуация еще сложнее. Несправедливость становится виднее. Любой может включить камеру на мобильном телефоне, когда видит, что полицейский избивает женщину. Но, с другой стороны, раньше боялись огласки. А теперь такая ситуация, что это количество несправедливости выросло и очень часто попадает в сферу нашего внимания. Так вот это количество зашкаливает и уже не знаешь, как реагировать.

И в этом плане реакция на обнуление сроков очень показательна. И лидеры нашей оппозиции и даже такой как Навальный не нашлись, что можно предложить по этому поводу. И вот в таком «офигевшем» состоянии мы все находимся. И чем это все кончится, мне сказать трудно. Но я хочу сказать, что люди, которые бомбардируют свой народ таким количеством несправедливостей, очень рискуют.

И все-таки закончим, наверно, фестивалем. Повторюсь. Несмотря на коронавирус он все-таки состоится.

Я хочу сказать вот что. Мы старались. И сейчас главная задача ЯМКФ хоть как то пройти, зацепиться. Чтобы те, кто интересуется кино смогли увидеть хоть что-то, и чтобы жила вот эта память. Память и впечатление, что если ты живешь в Якутске, это не значит, что ты живешь где-то в стороне от важных культурных событий. Что есть такая опция, что ты подымешь задницу со стула и сходишь на фестивальный показ и там соприкоснешься не то что не понятно с чем, а с самым актуальным и интересным, что существует в современном кинематографе и искусстве в целом. И это та эмоция, то чувство, которая должна поддерживать, в том числе и в трудные времена.