Счастье без барьеров: Виктор Счастливый и Ко рассказывают о «Неделе Дружбы и Доброты» в Якутске

YAKUTIA.INFO. В Якутске прошла «Неделя Дружбы и Доброты», посвященная людям с инвалидностью. Она была организована благотворительным фондом «Харысхал».

На первый взгляд и на слух кажется, это что-то о некой заботе и вниманию к людям с инвалидностью. Это действительно так, но далеко не совсем так. Здесь, скорее о том, что они, люди с инвалидностью, отдают, а не получают. Рассказывают о себе, о своем опыте, стараясь сделать окружаюший мир немного добрее, как бы это ни могло показаться банальным. Кто они? Это команда из Москвы, которая представляет благотворительный фонд «Люблю жизнь». Ребята ездят по стране и рассказывают школьникам, студентам, осужденным свои истории, настраивают, по их собственным словам, на позитив.

Команда состоит из Виктора Счастливого, Бориса Кузнецова и Ольги Мальон. Первые два из них как раз люди с инвалидностью. Причем если Виктор на коляске, и у него серьезный диагноз — СМА, то Борис, на первый взгляд, кажется вполне здоровым. Но в последствие выясняется, что и он несколько лет передвигался на коляске. Он был, кстати, мастером спорта по велоспорту. Правда и Виктор до четырнадцати лет был вполне себе здоровым человеком. Но ребята, в общем, не сломались, хотя были и непростые моменты в их жизни.

Я побывал на одном из их занятий с младшеклассниками в Саха корейской школе, где они обо всем этом рассказывали детям. Любопытна была их реакция. Будут ли, они, например, стесняться или разглядывать с интересом, особенно, конечно, Виктора. Напротив, дети живо задавали вопросы, да и принимали Виктора, казалось, очень просто, как интересного человека. Занятия проходили в игровой форме. Личные истории переходили в вопросы к школьникам и наоборот — дети могли что-то спросить у ведущих. К примеру, Виктор спросил, чем он и Борис отличаются от них. Кто-то из детей ответил:«Ну вы пожилые уже». В этом непосредственном ответе, наверное, залог правильного восприятия, безбарьерного восприятия. Понятно, что для многих из этих детей это было первое знакомство с людьми с инвалидностью на таком близком расстоянии. И это знакомство живое, доступное и эмоциональное.

В конце урока были «покатушки» на коляске — дети с большой охотой пробовали помочь Виктору в передвижении из одного кабинета в другой. Урок человечности был прекрасен. Побольше бы таких уроков. И где-то такие уроки, наверное, даже важнее, чем изучение цифр, мест на карте или физических явлений. Без таких уроков все эти цифры, места на карте или физические явления становятся бессмысленными. Человеку нужен человек.

Вспомнил в этой связи и о своем первом контакте с человеком с инвалидностью. В возрасте десяти лет я побывал на Аляске в девяностом году. Многое тогда открывалось и, видимо, организаторы предусмотрели и это. Но, может, это было и случайностью. Парк в окрестностях горы Мак-Кинли, куда мы ехали на поезде из Фэрбэнкса. Появился мужчина, у которого была всего одна конечность, а рядом красавица жена. Он что-то рассказывал о себе. Мне, ребенку, с улыбкой. Я что-то понимал по-английски и тоже улыбался в ответ. Вспоминая об этом, могу сказать, что он точно не казался мне каким-то особенным, несмотря на очевидную физиологическую разницу. Была какая-то уверенность в его словах. Свобода и человечность. Это было так.

За эти дни Виктор Счастливый и Со посетили несколько учебных заведений и исправительных учреждений, а также обращали внимание на то, как развита в городе безбарьерная среда. А безбарьерная среда - это одна из важных составляющих проекта - снимать на видео и выкладывать в интернет, то как обстоят дела на местах. Например, если говорить о Якутске, как инвалиду добраться на обычном автобусе из Табаги в город? Ограниченные возможности — это не об этих людях.

Виктор, Борис и Ольга рассказазывают о проекте «Неделя Дружбы и Доброты», и о том, как эта неделя прошла в Якуске в интервью «Якутия.Инфо».

В. С.: — Началось все с того, что мы прошли обучение в НКО «Перспектива». Нас научили тому, как проводить подобные уроки доброты. Это было около десяти лет назад. Ездили по школам, даже небольшие деньги платили. Но в общем-то мы просто за идею работали.

То есть вас обучили тому, как рассказывать школьникам о людях с инвалидностью?

В. С.: — Да, но мы растем и, помимо «перспективских» уроков доброты, еще добавили важный момент, а именно личную историю. То есть мы стараемся рассказывать про себя. То дно, которое было, те шаги, которые мы делали, та радость, которая появляется. Личная история очень важна, это цепляет. Личная история, она всегда разная. Какие-то детки воспринимают лучше мужчин, какие-то женщину. Ну и в общем у нас бывают люди и на колясочках, и с палочкой, слепые и глухие. Очень важен телесный контакт — чтобы могли потрогать коляску, помочь как–то.

Еще важно, чтобы было продолжение. Мы говорим — Виктор Счастливый, а детки сейчас продвинутые и они нас сразу находят в «Тиктоке», например. Смотрят ролики, которые мы выкладываем в соцсетях. Например, одна девочка так прониклась уроком, что сразу добавилась ко мне в друзья, стала общаться с моими подписчиками. Есть у нас один парень инвалид с Сахалина, он пишет стихи. И эти стихи про боль, радость, взаимодействие. Мы иногда читаем его стихи и ему приятно и людям. К чему я это говорю? Мы стараемся не замыкать всё на себе, а сделать так, чтобы занятий стало больше, чтобы наши партнеры проводили. И одна из целей — это, конечно, найти единомышленников, чтобы они сами проводили занятия. Со своей стороны мы даем методички, по которым можно работать. И мы сами говорим: если тебе что-то нравится из методички, то используй, если нет, не используй. Но самое главное — добавить личную историю. Еще один момент — «облико морале». То есть приходишь в школу — должен быть Гагариным. Соответственно, выходишь и начинаешь курить, то это недопустимо. Меня детки иногда спрашивают: «Виктор, а ты вино пьешь?». Честно говорю, что не пью. Потому что не пью. Чувствую, что педагог имеет ответственность. А дети как губки, они впитывают. И их не обманешь.

Выходит, что это не просто рассказ о людях с инвалидностью, но еще и разговор и о здоровье.

В. С.: — Бережное отношение к своему здоровью. Рассказываем, как становятся инвалидами, правда, уже более старшим школьникам. А историй таких море. По глупости становятся инвалидами. У человека есть тело и мы делаем выбор каждый день.

Как пел классик – «Следи за собой, будь осторожен». Есть люди, которые здоровье потеряли, а есть те, у которых здоровье есть, но они к нему относятся не бережно.

В. С.: — Если вернуться к тому, как мы развивались, то всплеск нашей активности произошел в 2014 году после молодежного форума «Территория смыслов». И мне повезло, я побывал на встрече с Владимиром Путиным. Общался с ним минут семь, рассказав об этих уроках доброты. Он выслушал, сказав, что такие уроки доброты нужно проводить и необходимо готовить специалистов. И вот мы этим и занимаемся. Готовим специалистов и проводим занятия.

Ездите по стране с 2014 года?

В. С.: — Волнообразно. Ездим, если взяли достаточно грантов. Если их нет, то проводим такие уроки по месту жительства. Или, например, если еду в Сочи на реабилитацию, то обязательно хожу в школу или университет. Провожу занятия. А когда у нас есть гранты, то приезжаем в разные города и проводим «Неделю доброты». Проводим занятия, обмениваемся опытом с местными активистами.

Так вот, мы говорили пока об уроках для школьников. Но вы еще и колонии посещаете. В окрестностях Якутска вы побывали сразу в нескольких исправительных организациях. Расскажите об этом. Как это происходит там?

В. С.: — Мы хотим донести то, что каждый человек добрый внутри. Иногда мы об этом забываем. Несмотря на то, что вы что-то совершили, вы тоже классные и можете сделать выбор. И я даже оставляю свой номер и говорю, что когда освободитесь, то вы нам будете нужны как волонтеры. Скажу больше. Самые лучшие волонтеры, на мой взгляд, — это бывшие алкоголики, наркоманы. Которые были на дне и которые чувствуют, что если бы не какая-то соломинка, их бы уже не было. Они идут помогать осознано.

Борис Кузнецов: — Вообще мы стали задаваться вопросом, что общего между вами и нами. И оказалось — это то, что они заперты в этих учреждениях в силу закона, а люди с инвалидностью запираются в силу каких-то внутренних убеждений. Я тоже стал инвалидом в 2010 году, уже во взрослом возрасте.

Не скажешь по тебе.

Б. К.: — Согласен. Но я был уверен, что встану. Но когда стал общаться с людьми, которые стали инвалидами в каком-то возрасте, то узнал, что многие начинают пить. Кто-то потом приходит в себя и начинает жить. Так вот о параллелях с заключенными. И людям, которые стали инвалидами, и осужденным нужна реабилитация.

В. С.: — Есть еще мотивационная составляющая. Когда разговоримся и перед уходом я говорю «Мужики, кто хочет отсюда уйти через двадцать минут, но в моем теле и на этой коляске?». Никто руку не поднимает. Они понимают, что руки, ноги у них есть. и пройдет несколько лет и они выйдут. А жить в таком теле, как у меня, тяжело, если не эффективная коммуникация, друзья.

Как вас там воспринимают?

В. С.: — Реакция разная. Но по большей части она позитивная. Им там скучно, они видят что-то новое. И они видят в нас эту жажду жизни. И дай бог осознают, что у них есть руки, ноги, если не брать инвалидов, которые тоже сидят. Хочу сказать, что нам в Якутске дали зеленый коридор с колониями.

Б. К. — Мне кажется, что первая колония — эта была такая проверка для нас. Поясню. Мы попали в колонию, где сидят «сложные» заключенные. Мы этого не знали. Приехали — это исправительная колония №1 строгого режима. Думал, что у них маленькие сроки. Так вот мы начинаем и я чувствую какой-то негатив. В какой-то момент один из них говорит мне: «Что вы тут рассказываете. У меня жена была на коляске». Я — «Говори, и что», а он отвечает — «Я ее убил». Спрашиваю его — «Почему?». Он отвечает — «Пила». Я продолжаю, а зачем с ней жил тогда. Его ответ — «Любил». То есть вот эти два отряда, которые нам привели, мы с ними вытянули это, но была агрессия. Их старший начал говорить нам — «Что вы нам тут рассказываете, что на жалость давите». Оказалось, что он организовал ОПГ в каком-то городе, убили много людей. В общем, понял, что эта была такая проверка. Потому что дальше в колониях все пошло как по маслу.

О чем с ними говорите?

Б. К.: — Например, спрашиваем, если у них есть мечта. Они отвечают, что их мечта отсюда выйти. Мы говорим — ну вы когда-то отсюда выйдете, а что дальше? Говорим еще и о позитивном мышлении. Что из негативного можно перевести в позитивное. Ведь я говорю им, что они все равно чему-то научатся здесь и есть в этом какой-то положительный опыт. Один, помню, говорит — «Мы тут зарядку делаем», и добавляет, что когда освободится, то будет делать ее со всей семьей.

В. С.: — Не поверите, мы же там запускаем и волну улыбки (Так делают в школах. Один изшкольников улыбается и передает улыбку соседу - авт.). И нормально все это проходит. Если убрать спецодежду, то и не поймешь, что этот человек что-то совершил. Да, случилось. Но человеку нужно давать шанс. И дать понять, что человек не один, он нужен. Или взять женские колонии. Когда я туда прихожу, то начинаю к ним с обращения «Женщины, девушки, богини», вы нам нужны, мы вас ждем» и так далее. Это очень нужно и важно.

Б. К.: — И основной посыл » какое бы испытание ни было, то можно это как бы с улыбкой проживать, а можно мучаться. Например, с одним разговаривали, ему дали пятнадцать лет за наркотики. Он стал там заочно учиться, говорит, когда выйдет, хочет на хорошую работу устроиться. Это, по его словам, его мечта. А я спрашиваю, зачем ему хорошая работа. Он отвечает, чтобы деньги были, семью обеспечивать. Значит, говорю ему, ты семью хочешь. Он отвечает, да. А семья — это что? Он говорит, чтобы любить и быть любимым. Вот, говорю я, — это и есть мечта. А он до этого когда на воле был, то гонял обдолбанный на машине. И он говорит, что понимает, что у него были варианты — либо его убили бы за наркотики, либо он разбился бы, либо просто от наркотиков умер. Он понимает, что жизнь дала ему еще один шанс.

Уроками добра у вас дело не ограничивается. Посещая разные города, вы еще и обращаете внимание на то, насколько они приспособлены для инвалидов. Тестируете безбарьерную среду, если она, конечно, есть. Какие наблюдения в этой связи в Якутске?

Б. К.: — Вот попробовали мы добраться из Табаги до города. То есть приехали в колонию на такси, а обратно решили доехать до города своим ходом. Узнали, что есть автобус. Вообще я видел, что в Якутске маленькие автобусы в основном, и даже не представлял, как мы туда залезем. Познакомились с девочкой и мамой, попросили, чтобы они нас снимали. В общем, увидели мы приближающийся к остановке автобус, и он был большой. И это уже хорошо, подумал. В общем, залезли мы в автобус, пролезла коляска в двери. Виктора на сидение пересадили. И все это снимали. В общем, реально на это посмотрели.

В. С.: — Да, зачем мы это делаем? В разных городах России мы снимаем опыт — положительный или отрицательный, и выкладываем все это в интернет с хэштегом с названием города. И вот уже был отклик из Якутска. Кто-то из местных написал, что вообще-то было закуплено четыре автобуса (оборудованных для инвалидов), но их почему-то пока никто не видел. И знаю, что СМИ, бывает, отслеживают подобные моменты. И резонанс может быть сильным. Например, в Воронеже мы устроили такую акцию, что из разных точек города люди с инвалидностью поехали в центр. А мы знаем, что в Воронеже есть специально оборудованные автобусы. Так вот со мной было как. Остановился автобус и он был с пандусом. Мы спросили водителя, можно ли сесть. Он говорит — идите к центральной двери, где есть пандус. Водитель закрывает двери и просто уезжает. А мы это снимаем на видео. Следующий автобус был с таким позитивным водителем и он пошел откинуть нам пандус, а он не откидывается. И в итоге он откидывается и ломается. Видимо, его не откидывали долго — вот и результат. А мы все это выкладываем в интернет. Так вот местные сми этим заинтересовались. И сразу несколько изданий об этом написали и показали. Был резонанс. Это все для того, чтобы местные власти понимали, что инвалиды есть. А инвалидов, хочу напомнить, 8-10% населения. Конечно, на колясках из них около 2%, но все же. Есть еще и мамы с колясками, например. То есть должен быть универсальный дизайн, это выгодно всем.

Б. К.: — Были сегодня в центре адаптивной физкультуры. И нам там рассказали, что приезжал туда однажды депутат Поддубный. И просто не смог подняться. Только после этого там все сделали. Например, я стал инвалидом уже в возрасте. И для меня мир людей с инвалидностью был неизвестен. Когда сел на коляску, это было непросто. Так вот я занялся паравелоспортом. Сначала хендбайк руками крутил, а потом на трицикл пересел. А трицикла не было. Все обещали и ничего. Я слушаю программу Соловьева на радио и написал ему, что занимаюсь паравелоспортом, а купить мне его не могут. А он прочитал и озвучил в эфире. После этого звонит мой трейнер и говорит — ты что там наговорил? Мне звонил какой-то депутат, олимпийская спортсменка. После этого купили нам два хороших трицикла. Все это работает. Такие резонансы.

Если продолжить о Якутске. О его доступности для людей с инвалидностью. Это очевидно, что передвигаться людям на колясках здесь сложно и в общем-то безбарьерная среда не очень-то развита. Но все-таки ваше мнение?

В.С.: — Вообще никак.

Б. К.: — Но, конечно, это еще от привычки зависит. Мы же тебя вытаскиваем каждый раз и везем. Но мне кажется, что Ольга об этом лучше скажет.

Ольга Мальон: — Не хочу обижать якутян. Но…Впервые вижу такой город с такими и без того сложными климатическими условиями и с таким абсолютным отсутствием базы для помощи инвалидам. Есть доступность только, наверно, у одного процента зданий. И то крупных объектов. «Самородок» доступен, бассейн «Чолбон».

«Самородок» – понятно. Центр адаптивной физкультуры все-таки.

О. М.: — Да. А так – торговые центры, рестораны, театры, кафе, где мы были… Всё это недоступно. Хорошо, что у нас есть Борис, и люди здесь очень отзывчивые. Помогали с коляской. Но это их инициатива. А вот местные власти, на мой взгляд, для людей с ограниченными возможностями не делают практически ничего. Представляю, как тяжело здесь, тем более зимой. Представляю, как люди сидят дома и хотят хоть куда-нибудь попасть. Но без двух здоровых мужчин это фактически невозможно. Такого мы еще не видели.

Б. К.: — Да, мы за это время и видели-то всего одну коляску.

О. М.: — Якутяне с ограниченными возможностями, видимо, вообще не выходят из дома. Во-первых, потому что это тяжело и пойти некуда, а, во-вторых, я видела реакцию, с которой люди смотрели на Виктора. С таким интересом его рассматривают.

Будто-то марсианин.

О. М.: — Точно – марсианин. У нас в Москве все-таки человек с инвалидностью в порядке вещей.

В Москве, наверно, только в последние годы. Преображается среда. Когда я там жил в девяностые и середину нулевых, тоже все печально было. Абсолютно недоступная среда и людей на колясках почти не встретишь. Вот на Западе более всё развито — и отношение к инвалидам, и доступная среда. Но тоже не везде. Финляндия в этом смысле поразила. Там, мне кажется, больше всего видел колясочников, причем автономных. И среда безбарьерная хорошо развита.

О. М.: — Да. Они и не стесняются. А в Якутске все очень непросто.

Есть дом социального обслуживания в Якутске. Там все оборудовано.

Б. К.: — Да, чтобы совсем забили на это — такого, наверно, нет. Сейчас по СНИПам объекты должны быть оборудованы пандусами и новые торговые центры ими оборудованы. Ну и бордюры у вас в городе есть с понижениями, но этого недостаточно. Еще вот пример — аэропорт Якутска. Там есть пандус, но людей с инвалидностью туда просто так не пускают на машине.

Что имеется в виду?

Б. К.: — В Москве инвалид может по справке заехать на территорию аэропорта и еще и машину там же оставить бесплатно. Здесь такого нет — либо плати, либо уезжай. Кстати, о передвижении инвалидов на автомобилях — сейчас все это упростилось.

Обший есть вопрос. Насколько, как вы считаете, изменилось отношение к инвалидам в России в последние годы. Как со стороны властей, так и простых граждан.

Б. К.: — Опять конкретный пример Москвы. В метро есть такая услуга, как сопровождение инвалидов. Звонишь заранее и заказываешь. Но работали они до последнего времени с восьми до восьми. Но ведь кто-то на работу должен ехать например, или из театра вернуться. И вот теперь график работы увеличен. Они работают чуть ли не с открытия и до закрытия.

В. С.: — Сейчас все быстро развивается. Даже если сравнивать с тем, как было несколько лет назад. Но это зависит в том числе и от работы активистов на местах, которые обращают внимание властей на проблемы инвалидов. Еще есть путь, когда у кого-то из чиновников есть близкие инвалиды. Тогда они проникаются и все развивается. Я это наблюдал. Но знаете, сколько денег выделили на доступную среду — многое из этих денег не работает. Например, есть карта «Доступная Россия» — но кто ей пользуется? Кроме того, она зависает.

Да это к вопросу о тех четырех автобусах, которые никто пока не видел.

Б. К.: — Обидно. Ведь деньги выделяют. В Сочи видел, построили шикарный пандус, но он упирается в стену. Наверно, там потом подъемник построят. А пока это как Гарри Поттер — через стену.

Почему вы всем эти занимаетесь? Могли бы просто жить себе спокойно.

В. С.: — Мне хочется просто поделиться своим счастьем. Я на самом деле счастливый человек. Понимаю, что наши всякие заморочки нас останавливают. Важно развивать безбарьерную среду, подтягивать инвалидов. Иногда и пинка давать инвалидам, чтобы вели себя достойно, а не были просто потребителями. И важно не только брать что-то от этого мира. Хочется, чтобы от потребления люди переходили к отдаче. Например, помимо уроков по пониманию инвалидности, мы еще и развиваем инклюзивное волонтерство. Человек с инвалидностью может сам быть волонтером. Я был волонтером и на Олимпиаде, и на Паралимпиаде. Направляем наших воспитанников на разные массовые мероприятия. Наша задача — чтобы люди с инвалидностью были полноценными членами общества. Ну, не можешь ты по лестницам бегать — значит, можешь на входе встречать людей, например. Одним словом, мне всё это нравится. И я понимаю, что лучше быть волшебником, чем кем-то еще в этом мире.

Б. К.: — Из своих корыстных целей (смеется). Во-первых, наверно все-таки мне это нравится. Мне нравится общаться с детьми, нравится передавать им энергию. Сеять зерна добра, показывать человеку, что он может по-другому относиться к себе. Исправительные колонии, кстати, тоже мне сил дали. Я там выкладывался и есть положительная энергетика. Даже обмен энергией. Опять-таки возможность путешествовать. Ну как я просто так смог бы в Якутск приехать?

Дальше куда направитесь?

В. С.: — Мы по гранту ездим. До конца года несколько городов посетим. Новосибирск, Иркутск и Хабаровск. Кстати, хочу отметить, что нам очень повезло в Якутске с колониями. До этого за три года я побывал только в десяти, это довольно сложно. А здесь нам дали зеленый свет и вот за пять дней сразу семь колоний. Опыт был серьезный.

Что сказать? Спасибо за вашу деятельность и в добрый путь.

Ссылка по теме:

Страница Вконткте Виктора Счастливого