Борис Кершенгольц: без науки у нас нет будущего

YAKUTIA.INFO. Весной этого года обозреватель Якутия.Инфо Иван Барков сделал интервью с академиком РАН Гермогеном Крымским, вызвавшее достаточно большой резонанс в научной среде. Оно было перепечатано на сайте Российской Академии наук, также на него ссылались и в "Независимой газете". Тогда толчком к интервью послужили слова президента Владимира Путина во время его "прямой линии" о том, что реформирование РАН проходит успешно. Что, мягко говоря, не соответствует действительности.

В конце октября этого года Путин рассказывая о финансировании мегагрантов, ушел от вопроса о финансировании науки в целом. Почему? Также в начале ноября состоялось годичное собрание Академии наук. Какие вопросы там поднимались? Обо всем этом, а также о нынешнем состоянии российской науки в целом, нашему обозревателю рассказал вице-президент Академии наук республики, доктор биологических наук Борис Моисеевич Кершенгольц. Беседа получилась длинной, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Тем более из такой.

- Итак, Борис Моисеевич, недавно Путин говорил о финансировании мегагрантов, но ушел от ответа о финансировании науки в целом. Что можно сказать по этому поводу?

По этому поводу сказать можно следующее. В целом финансирование науки, во всяком случае, академической, по линии ФАНО уже объявлено - на 2017 год сокращение минимум на 10%.

В связи с этим было достаточно оригинальное и совершенное противозаконное решение за двумя подписями - президента РАН Владимира Фортова и руководителя ФАНО Михаила Котюкова о проведении внеплановой аттестации. По этому поводу уже высказался профсоюз работников науки, поскольку это решение не соответствует целому ряду статей Трудового кодекса. Поскольку понятия внеплановых, внеочередных аттестаций не существует. К аттестации работников науки должны готовить за два года и за это время они смогут подтянуть свои показатели.

Письмо было подготовлено в конце октября и к середине ноября было предложено доработать внутриинститутские критерии, а до середины декабря провести аттестацию по всей системе ФАНО. И таким образом можно провести неформальное сокращение и вписаться в урезанный бюджет 2017 года.

- То есть речь идет, в первую очередь, о сокращении кадров?

- Да, президент РАН и руководитель ФАНО призвали директоров институтов пойти на незаконное решение и привести штатное расписание в соответствии с сокращенным финансированием.

- То есть эта мера, касающаяся аттестации, - это то, на что пришлось пойти Фортову не добившись финансирования от правительства?

- Думаю, что да. Ведь это было видно, когда вопрос о финансировании науки рассматривался еще даже не у Путина, а у Дмитрия Медведева. Там очень оптимистично высказывалась новая дама-министр (науки и образования прим. авт) Ольга Васильева. В том заседании Правительства РФ принимал участие Владимир Фортов - он, конечно, все прекрасно понимает. И вот когда речь дошла до него ...у него был такой вид человека доведенного до последней черты. Он высказался достаточно откровенно, но на лицах министров экономического блока это никак не отразилось.

У них такая непробиваемая маска, особенно когда речь заходит о финансировании такой жизнеобеспечивающей для инновационного, технологического развития России отрасли, коей, без сомнений является наука.

- Ведь это уже не первое сокращение финансирования науки?

- Это уже третья волна грядущих сокращений в трехлетнюю «эпоху ФАНО» и финансовых заделов у институтов уже нет. В 2015 году сокращение финансирования было 14%, а в 2016 - на 10-15%. То есть, за три года сокращение произойдет на треть. В 2013 году в институтах были еще вакансии и в их бюджете еще оставались какие-то минимальные средства на расходные материалы, небольшое оборудование. В 2016 году бюджетного финансирования не хватает даже на полную оплату коммунальных услуг.

- Вы говорите об Институте биологии или в общем о ситуации, сложившейся в стране?

- Я говорю вообще о ситуации. Например, я знаю ситуацию с Центром биологических исследований в Пущино. И она там намного хуже, чем у нас - доходит вплоть до судебных разбирательств. Закрывают целые лаборатории и направления - людей увольняют, закрывая целые очень перспективные в рамках мировой науки направления.

- Знаете, я слышал, что в Пущино все не так уж и плохо. Молодым, перспективным ученым дают разные преференции.

- Да, с этой "когортой" идет заигрывание (тем, кому меньше 35 лет прим. авт.). В этих письмах, которые пошли после исходного письма Фортова и Котюкова, есть такие фразы о том, что все эти процедуры не должны касаться молодых ученых до 35 лет. Поскольку один из главных показателей отчетности перед ФАНО - это большая доля в научном коллективе молодых ученых. Вспомним последнюю "прямую линию" с президентом России (которая дала толчок к интервью с академиком Гермогеном Крымским прим. авт.). Тогда Владимир Путин сказал, что одной из главных задач организации ФАНО было омоложение науки и привел показатель (наверное, Ливанов ему сообщил), что доля молодых ученых у нас - 40 %. Это абсолютная ложь!

В общем, доля тех, кому менее 35 лет, и тем более имеющих ученую степень, независимо от качества их работы в науке, талантливости и перспективности - один из главных козырей в отчетности перед ФАНО.

- На годичном собрании Российской Академии наук, которое не так давно проходило в Москве, были сделаны какие-то заявления, связанный с финансированием. И вообще о чем шла речь?

- Насколько я знаю, пообщавшись с членами Академии, итог, в общем-то, один - это выборы новых членов академии. Поскольку за последние пять лет выборов не было - на них был наложен мораторий, связанный с реформированием Академии, с организацией ФАНО. По-видимому, можно отметить, что выборы прошли довольно неплохо, поскольку на многие вакансии и впервые за много лет были избраны именно ученые, а не чиновники (менеджеры) от науки. Поскольку до избрания Фортова кресло Президента РАН более 20 лет занимал Юрий Осипов.

И если в начале 90-х годов в Академию избирались ученые, то потом настал долгий период, когда туда избирались «эффективные менеджеры» (чиновники, директора, замминистры и др.).

И вот к концу "осиповщины" в научной среде появилось даже такое понятие, как «настоящие академики» и прочие. У нас в ЯНЦ, слава богу, почти все «настоящие академики», хотя есть и прочие. Поэтому благодаря Фортову в 2016 году в РАН в основном были избраны настоящие лидеры науки. И вот это, пожалуй, главный итог Общего собрания РАН в октябре 2016 года. А все остальное можно охарактеризовать как "плач Ярославны", потому что в отсутствии полномочных представителей власти все это без толку. При Советской власти и в 90-е годы ХХ века в работе Общих собраний Академии принимали участие представители высшего эшелона власти страны - например, в ранге Председателя Совета Министров СССР или его первого заместителя, члена либо кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС. А сейчас в лучшем случае - завотдела науки какой-либо из правительственных структур, либо руководитель ФАНО (реально – руководитель управления имуществом и финансовым обеспечением институтов РАН, претендующий на руководство содержательной составляющей науки и на определение перспектив её развития в интересах России).

- Стоит ли еще вопрос о объединении институтов и в частности, что происходит в ЯНЦ?

- Вопрос по-прежнему стоит, но он сам не знает, куда его (вопрос) склонит «ветер реструктуризаций» и «чиновничий зуд перестроек». Не важно зачем, не важно для чего, не важно, будет от этого лучше или, скорее всего, хуже. Главное - провести «реструктуризацию», цель которой – сократить число бюджетополучателей, так как ну не справляется ФАНО с 1007 бюджетополучателями, приданными им при организациях ФАНО путем передачи ФАНО имущества и финансовых потоков организаций трех государственных российских академий наук: Российской Академии наук, Российской Академии медицинских наук и Российской Академии сельскохозяйственных наук.

А что касается ЯНЦ, то по имеющейся у меня информации этот процесс зашел в тупик. Патовая ситуация. И она возникла потому, что тот проект, который под давлением ФАНО вынуждены были в апреле 2016 года принять ученые советы и директора наших девяти институтов из десяти, - это объединение девяти институтов в один федеральный исследовательский центр (ФИЦ).
А такой вопрос - «Зачем объединять и насколько это необходимо для повышения эффективности исследований?» - практически даже не рассматривался. Здесь, по-видимому, следует рассмотреть предысторию этого вопроса. Позволю себе высказать следующее мнение о причинах «кампании» объединения институтов, невзирая на огромные различия в научных направлениях их деятельности в один «котел» в один не всегда съедобный «винегрет». Когда структуры трех академий передали ФАНО, то их в целом по России оказалось 1007. Поскольку Котюков - финансист, все-таки бывший замминистра финансов России, опытный в этой сфере человек (хотя, судя по финансовой ситуации в России, его трудно заподозрить в высокой эффективности как финансиста), но совершенно «неиспорченный» научной деятельностью и научным мышлением .

Набирал он штат ФАНО, по-видимому, в авральном режиме. Складывается впечатление, что туда в значительной степени попали, люди абсолютно некомпетентные в деле организации науки.

Например, есть в ФАНО такой институт кураторов. Ранее, например, в Сибирском отделении РАН курирование и организация взаимодействия между институтами всегда было очень профессиональным, компетентным и в рамках конкретного направления науки. Все это позволяло институтам работать в одном научном пространстве, многократно повышать эффективность своей научной деятельности.

Теперь же в ФАНО организован не институт кураторства, а пародия на него. У одного куратора могут быть институты, работающие в разных областях науки, на разных территориях, призванные решать совершенно не связанные между собой задачи. Главное - закрепить за каждым «куратором» определенное количество институтов – около 30-40, а содержательная часть никого не волнует. Кураторы превратились просто в звено передачи руководящих указаний сверху вниз и отчетов снизу вверх – «эффективные менеджеры без всякого смысла и при нулевом содержании. И вот когда эти 1007 структур - а это 1007 бюджетополучателей - оказались под абсолютно некомпетентными управленцами, то в ФАНО поняли, что они не справляются с финансовыми потоками всех этих организаций. Поэтому во второй половине 2014 года ФАНО опубликовало тезисы о том, как они видят развитие научных организаций, где было два основных момента. Основной - это сокращение количества бюджетополучателей (именно не институтов, ни экспериментальных баз и т.д., а бюджетополучателей !!!). Второй пункт - это резкое омоложение научного состава, а главное, руководства институтов.

Причем отмечалось, что руководителем института не обязательно должен быть ученый. Главное - молодой, эффективный менеджер! Это при том, что к этому времени в российской науке уже сформировался разрыв поколений: в некоторых институтах - в одно поколение, а в некоторых – и в два поколения.

То есть молодежь приходит, а ей не всегда есть у кого учиться. Разрушить научные школы можно очень быстро (что и делается в России в течение уже четверти века), а вот создавать их – труднейшая и чрезвычайно капиталоемкая задача, которую далеко не всегда вообще удается решить. Крылатая фраза «Кадры решают все» суперактуальна и для науки.

- Если вернуться все же к объединению, насколько это несостоятельная идея? Бюджеты тоже урежут?

- Нет, обещания были: «бюджеты даже увеличим - вы только объединитесь». Тут есть пример и из прошлого. Например, при Председателе Президиума ЯФ СО АН СССР академике Николае Васильевиче Черском институты тоже не были прямыми бюджетополучателями (кроме Института мерзлотоведения СО РАН). Финансовые потоки были следующими: финансирование АН СССР отдельной строкой в бюджете СССР → бюджет СО АН СССР → бюджет ЯФ СО АН СССР → бюджеты самостоятельных юридических лиц – институтов ЯФ СО АН СССР. Академик, депутат Верховного Совета СССР, Герой социалистического труда, член бюро Обкома КПСС, государственник Николай Черский коллегиально распределял деньги исходя из реалий науки. А если на его место, как спит и видит ФАНО, поставить амбициозного «молодого эффективного менеджера», незамеченного в наличии государственного подхода, то результат этого распределения может вызвать вопросы.

- Итак, какая же ситуация с ЯНЦ?

- Как я уже сказал, ситуация патовая. Первоначальный проект - Институт мерзлотоведения сохраняет свою автономию, а остальные «в экстазе вливаются» в ФИЦ (то есть девять слонов вливаются в моську) вызвал резкую критику со стороны Президиума СО РАН и лично Председателя СО РАН, академика Александра Асеева. Во всяком случае, в таком виде - всех в один ФИЦ.

Эту же позицию разделяет и глава республики Егор Борисов. Но наш Президиум ЯНЦ под давлением ФАНО продолжал «не мытьем так катанием» продвигать идею одного ФИЦ. Но по регламенту для принятия решения необходимо согласие Президиума РАН. Владимир Фортов четко дал понять, что даст согласие только при одобрении со стороны СО РАН. А там категорически против. К тому же Александр Асеев написал письмо в правительство России, где изложил аргументы против такого объединения. И решением зампредседателя Правительства РФ Аркадия Дворковича, который курирует эти вопросы, этот процесс приостановлен. Поскольку нет и, по-видимому, не будет согласования с РАН.

- Так в чем же главная проблема объединения?

- К сожалению, есть негативные примеры «заталкивания в ФИЦ институты совершенно разного профиля. (Лирическое отступление. Это примерно то же самое, что затолкать в одно межгосударственное образование, например в ЕС, государства, находящиеся на сильно разных уровнях социально-экономического развития; с развитой, развивающейся и недоразвитой экономикой, разными политическими формами организации, менталитета населения и т.д. Такие структуры нежизнеспособны и в лучшем случае распадаются без вооруженных конфликтов).

Одним из первых "изнасиловали" Красноярский научный центр СО РАН, где были очень сильные институты.

А Красноярск выбрали, поскольку руководитель ФАНО Михаил Котюков сам из Красноярска (был проректором по экономике и финансам Сибирского федерального университета, министром финансов и одновременно заместителем председателя правительства Красноярского края). То есть он из команды Александра Хлопонина, и когда последний ушел в федеральный центр, то и команду свою забрал туда же. В частности Котюков в 35 стал стал замминистра финансов России! В целом "красноярская команда" по количественному составу на втором месте в верхнем эшелоне власти в России. По-видимому, по этой причине в первую очередь способ сокращения бюджетополучателей ФАНО РФ путем объединения институтов (с потерей статуса юридического лица) в ФИЦ и был испытан в Красноярске. Им предложили либо объединиться в ФИЦ «Красноярский научный центр», либо уйти под Сибирский федеральный университет. Выбрали меньшее из зол - ФИЦ. А тогда в СО РАН еще не понимали, что это объединение за собой несет. Институтам также обещали золотые горы и т. д. Итог - ничего. Распределитель финансов - директор ФИЦ и точка!

Еще была изобретена такая формула в документах, характеризующая статус института в ФИЦ, – «обособленное научное учреждение (филиал)». Слово «филиал» сохраняет за институтами определенную финансовую самостоятельность и определенность в отношении бюджетных средств, а также полную самостоятельность в отношении внебюджетных заработков института.

Исчезновение же этого маленького слова «филиал» означает полную бесправность и неопределенность в отношении как бюджетных средств, так и внебюджетных поступлений.

То есть у не имеющего статуса юридического лица академического Института в статусе просто «обособленного научного учреждения» прав, в том числе финансовых и других, не больше, чем у факультета, например, нашего СВФУ или любого другого периферийного университета. То есть никаких!

- Так и что же красноярских товарищей с этим филиалом обманули?

- Именно так. В последний момент слово «филиал» вычеркнули. То же самое пытались устроить и у нас.

- Так это похоже на какой-то, извините, лохотрон.

- Не надо извиняться, это именно лохотрон. Вы, Иван, дали очень четкое определение - лохотрон. Начиная со статуса, включая финансовые потоки и заканчивая всем остальным.

К сожалению, это, по-видимому, нормальная практика нашего российского министерства финансов. А господин Котюков, пройдя там хорошую стажировку, стал применять эти методы и в ФАНО.

- Так, что сейчас в ЯНЦ с финансами в целом?

- Я уже немного об этом говорил, по поводу сокращений. А так некоторым институтам приходится отправлять сотрудников в неоплачиваемый отпуск. А в общем дирекции стараются урезать все что можно. У нас в Институте биологии, пока, слава богу, зарплату сотрудники получают регулярно. Еще один момент. Нам в течение этого года текущего финансирования уже не хватает на коммунальные платежи. Поэтому дирекция вынуждена была платить часть коммунальных платежей за счет увеличения так называемых накладных отчислений от работ научных сотрудников института по хоздоговорам. Ранее этот процент составлял 10-15%, сейчас вынуждены были поднять ставку до 20-30%. Боюсь, что это не предел.

- А вообще в какой пропорции находятся бюджетные - внебюджетные поступления в институты?

- В лучшие годы доля внебюджетных средств в среднем составляла до 40%. И благодаря, в первую очередь, поддержке Республики Саха. А сейчас, где-то, максимум до 25%.

- А в центре не понимают, что средств может не хватить сразу и на оплату труда, коммунальные платежи, быть может, покупку какой-то аппаратуры или расходных материалов?

- Какая аппаратура, какие расходные материалы?! Это давно только из внебюджетных доходов. В ФАНО считают, что если тютелька в тютельку, то на зарплату должно хватить. На коммунальные уже предлагают искать во внебюджетных средствах, я не говорю об остальном.

Выкручиваемся, например, так. Молодые ученые получают гранты и часть из них жертвуют институтам на покупку расходных материалов. Командировки научных сотрудников, например, на конференции, практически ликвидированы как класс. В экспедиции в поле для выполнения проектов по государственного заданию (эти работы должны обеспечиваться бюджетом) – только если есть в данной лаборатории есть внебюджетные доходы.

- А вот вы знаете, обыватель может спросить - а зачем столько тратить на науку?

Я бы ответил обывателю так. Вы, уважаемый гражданин, задумываетесь, о том какой вклад осуществила наука в создание социальной среды, которая нас окружает, в то, что Россия существует как суверенная держава?

Не буду в 1000-ый раз повторять, что если бы не наука (физика, химия) в 20-50-ые годы ХХ века, если бы не «ядерный» и «ракетный» проект, которые инициировались и были реализованы НАУКОЙ, при поддержке Иосифа Вассарионовича Сталина, то послевоенный мир был бы совсем другим. И вряд ли в нем нашлось достойное место великой державе СССР и её преемнице Российской Федерации! Не будь сегодня Россия одной из двух мощнейших ядерных держав, мы бы, точнее те, которые остались после III-ей Мировой ядерной войны, жили бы на совсем на другой планете (далеко не лучшим из миров), в другой сильно деградированной цивилизации. А ведь за это первое «спасибо» обязательно надо сказать НАУКЕ! Когда мы наконец научимся помнить Историю и уметь БЛАГОДАРИТЬ!

Из нашей повседневной, казалось естественной жизни. Как многие считают, «а разве может быть по-другому?» Вот первый пример - средства связи. Это не наука? Нобелевская премия академика Жореса Алферова «за развитие полупроводниковых гетероструктур для высокоскоростной оптоэлектроники» - как раз за разработки в этом направлении. Для обывателя: не было бы работ Алферова и его школы – не было бы мобильных телефонов, интернета и т. д.

Или лазеры - еще одна советская разработка. А их изобретателей Басова и Прохорова долгое время считали чудаками, а потом дали Нобелевскую премию. Где только не применяются лазеры сейчас! А из ядерной физики и радиобиологии вышли почти все современные методы диагностики и лечения очень многих заболеваний. Что для обывателя может быть важнее собственного здоровья?

Могу привести ещё один пример. В 1956 году Нобелевскую премию в номинации «химия» получил академик Николай Семенов, создатель теории свободной радикальных цепных разветвленных реакций. Название обывателю ни о чем не скажет, если не добавить, что на основе этой теории был и в США, и в СССР реализован ядерный проект. В настоящее время не только подавляющее большинство самых современных химико-технологических процессов реализованы на основе этой теории - целые области медицины, включая гериатрию, онкологию и многие другие развиваются и добиваются успехов во всем мире на основе этой теории. Не это ли пример колоссальной практической значимости фундаментальной науки.

Две из главных проблем уже в настоящее время, стоящих перед человечеством, а тем более в перспективе: это проблемы чистой, пресной питьевой воды и продовольствия. Решить без современной науки эти проблемы невозможно. Например, самый экономичный способ получения чистой, пресной воды – мощнейшие фильтрационные установки через нанофильтры, которые легко создать благодаря достижениям двух наук: химии новых полимерокомпозитных материалов и ядерной физики.

Вас не удивляет, уважаемый обыватель, что в последние годы Россия, вновь более чем через 100 лет, вышла на первое место в мире по производству и экспорту зерна? А ведь это также достижения науки – развитие сельскохозяйственных наук – рука об руку с физико-химической биологией привело к созданию новых сортов зерновых (без генетической модификации) очень урожайных, скороспелых, устойчивых к погодным катаклизмам и т. д.

Примеры и для обывателя, и для государственного деятеля можно продолжать бесконечно. Одно скажу: мир, в котором мы живем – это мир, который изначально, конечно, создан Всевышним (эволюцией, начиная с Большого взрыва), но который в очень значительной степени и во всех отношениях усовершенствован НАУКОЙ! Так что в этом отношении, наука – это, по-видимому, тот инструмент ВСЕВЫШНЕГО (ПРИРОДЫ), при помощи которого продолжается и ускоряется процесс эволюции, развития, совершенствования и человечества (социума) и Планеты в целом с выходом в перспективе на эволюции космических систем. Это мое глубокое убеждение.

А без фундаментальнейших исследований механизмов формирования климата на планете и его изменений в целях выработки научно обоснованных (а не политически придуманных) рекомендаций, направленных на предотвращение наиболее тяжелых для цивилизации последствий изменений климата, формирование превентивных и защитных мероприятий по адаптации социума и экономики к неизбежным последствиям изменений климата человечество, наша цивилизация просто не выживет. Надо ли при этом продолжать разговор о роли науки в современном обществе?

- Есть еще вопрос как раз в этой связи о промышленном применении научных разработок. Не секрет, что многие научные разработки не удается воплотить в конкретные изделия. В советское время был Госкомитет по науке и технике при Совете Министров СССР, который и занимался этими вопросами. Сейчас идут дискуссии о возрождении такого ведомства.

- Госкомитет возрождать просто необходимо. Другого выхода у государства российского просто нет. Сейчас в стране нет никакого органа (структуры госуправления), который бы стыковал науку с реальным сектором экономики. Есть ссылки на Запад - дескать, там и так все функционирует. Так вы посмотрите - там большинство крупных компаний имеет свои мощнейшие научные структуры. В России этого нет. У нас есть Минобрнауки, но оно этим не занимается - оно стыкует ясли, детские сады, школы и часть высшего образования. Оно даже достижения вузовской науки с реальным производством стыковать не может - полномочий нет. Хорошо хоть некоторые отрасли производства сохранили отраслевую науку. А академическая и вузовская науки в этом отношении работают вхолостую.

И поэтому страна без создания некого органа, как такой госкомитет, нормально, инновационно, технологически развиваться просто не сможет.

Причем это должен быть одним из ключевых комитетов и курироваться если не Председателем Правительства России, то, как минимум одним из его первых замов. И его задача должна заключаться в том, чтобы реально стыковать фундаментальную (академическую, вузовскую) науку, прикладную науку (академическую, вузовскую, отраслевую) с реальным производством, с секторами реальной экономики в решении задач двойного назначения. Технологически на качественно новом уровне развивая и ВПК, и гражданское производство, и технологии в социальной сфере. Только тогда Россия получит мощный научно-технологический толчок, импульс в своем развитии. В советское время он курировался председателем Совмина СССР.

- А опыт заграницы не применим?

Далеко не во всем. Там в каждом министерстве есть замминистра, который отвечает за стыковку с наукой по своему ведомству. Колоссальная доля экономики - это крупные компании, где есть целые научные подразделения, решающие в том числе задачи и фундаментальной науки. У нас это называлось отраслевой наукой. Сейчас их осталось 10% от того, что было в СССР. В то время были сильные связи между отраслевой, академической и вузовской наукой.

- А система независимых лабораторий?

- Так а там как развита система научных грантов! Причем это очень солидные суммы, не под стать нашим. У нас гранты РФФИ - это очень скромные деньги. И там записано, что они направлены не на организацию новых научных исследований, а для поддержки уже проводимых. Есть еще РНФ. Я знаю, как там обстоят дела с грантами, по крайней мере, в сфере биологии. И могу сказать об одном из конкурсов, поскольку знаю, как он проходил - все это, мягко говоря, далеко от нормальной экспертной оценки, такой, знаете ли, многомиллионный междусобойчик. Есть еще и мегагранты - но в большинстве они рассчитаны на наших ученых, уехавших на Запад, с целью попытаться вернуть их на Родину.

У меня есть пример - один из моих учеников стажировался в Швеции, там защитился. Потом уехал в Питер и выиграл мегагрант. Деньги поступили на счет университета, откуда он полгода не мог снять деньги. Потом бросил это дело и уехал в Финляндию. В общем, даже когда хорошее начинание попадает в реалии нашей бюрократической системы, в руки «молодых эффективных менеджеров», то результат зачастую выходит не очень хорошим.

Это, знаете, в самиздатовском словаре русского языка, в томе нецензурных выражений, появилось новое матерное словосочетание «молодой эффективный менеджер», означающее полную бездеятельность в интересах страны и стопроцентную активность – в свой карман. Это словосочетание чем то напоминает одну из бессмертных фраз из КВН второй половины 80-х годов ХХ века «Партия, дай порулить»! И порулили, и вырулили!!!

А в целом в нашей республике какая ситуация сложилась с наукой? есть поддержка со стороны руководства?

- Положительные моменты есть. Очень важно то, что Глава республики Егор Афанасьевич Борисов выполняет те обещания, которые дал Путину, когда обсуждался вопрос о Второй якутской академической экспедиции. Это о том, что Якутия готова принять участие в софинансировании экспедиции в объеме до 20% от федерального финансирования.

Даже при том, что в этом году (и скорее всего и в следующем) из федерального бюджета дополнительно на эти цели не поступило ничего, 220 миллионов рублей в республиканском бюджете 2016 года на эти цели Егор Афанасьевич отстоял. Следует подчеркнуть и всемерную поддержку Егором Афанасьевичем и Республиканской академии наук, и Северо-Восточного федерального университета. Обязательно следует помнить и не забывать, говоря о взаимоотношении власти с наукой в нашей Якутии, первого Президента Якутии Михаила Николаева.

Когда в 90-е годы ХХ века был полный крах, то он выделял на науку деньги из бюджета республики в виде государственных заказов, государственных заданий, систем грантов и госстипендий, особенно для молодых ученых, и так далее, и порядка 40% средств в институты поступало от республики. Был создан, практически в очень большой степени за счет бюджета Якутии, Институт нефти и газа, появилась Академия наук Якутии, куда перешли четыре института из системы СО РАН. Что означает, что они полностью ушли на республиканский бюджет. КФЕН СВФУ - это также заслуга Михаила Николаева. И не просто здание, но, главное, начинка - оборудование на десятки миллионов долларов. Также на оборудование институтов ЯНЦ, университета, академии были потрачены очень большие средства. Могу привести слова ректора МГУ академика РАН Виктора Садовничего (председателя Совета ректоров России) о состоянии университетской системы в стране в 90-е годы:

"Было только два университета, которые не деградировали, - один развивался, а второй сохранился". Он говорил о ЯГУ и МГУ соответственно. Такое признание из уст человека, который вот уже на протяжении 25 лет является выдающимся ректором и возглавляет лучший ВУЗ России - МГУ им.М.В.Ломоносова, очень многого стоит!

- Никогда о такой оценке не слышал. Еще хотелось узнать, как в этих непростых условиях институты могут зарабатывать.

- Например, проведение различных экспертиз. Многие из институтов имеют соответствующие сертификаты на такую деятельность. Далее - это разработка технологий. В нашем институте мы разработали составы нескольких биопрепаратов, сертифицировали их, получили всю разрешительную документацию не только в России, в ряде стран Евросоюза. Производим их, в первую очередь, для научных целей, излишки реализуем, в том числе, и за рубежом. Количество не очень большое, но на покупку расходных материалов и мелкого оборудования для химических лабораторий хватает. Планируем на основе новых разработок (кстати, результатов фундаментальных исследований механизмов адаптации растений, животных, человека к экстремальных условиям жизни) расширить ассортимент и области использования производимых биопрепаратов. У многих институтов есть хоздоговора и это работает. Вот пример ИГИ. Казалось бы, что они могут заработать? Но опять же благодаря поддержке Главы Якутии Егора Борисова, который инициировал проект «История Якутии», институт получил крупный заказ. И по каждому институту примеры есть. Наибольшие возможности, полагаю, - это у Института мерзлотоведения СО РАН, Института горного дела Севера СО РАН, да и многих других. Их знания, опыт, активная гражданская позиция нужны везде, во всех сферах жизни в нашей Якутии, в России и, не побоюсь сказать, за рубежом.

Ученым, особенно молодым и настоящим (не «молодым эффективным менеджерам») хотел бы пожелать задаваться вопросом «Что и как я смогу сделать, чтобы добиться результата», а не загружать мозг поиском аргументов «Почему это нельзя сделать» и «Какие-либо найти причины, чтобы это не делать». Иными словами как написал Левитанский, «Каждый выбирает для себя - дьяволу служить или пророку».

- И чтобы резюмировать нашу беседу, хотелось бы услышать, как вы смотрите все же в будущее. Поскольку в будущем, так же как и в настоящем, наука в России находится не в самом лучшем положении.

- Несмотря ни на что я оптимист. У меня есть все основания надеяться, что сдвиг в головах высшего руководства России произойдет и уже происходит. И, несмотря на негативные проявления, у меня есть примеры этого сдвига. Вот один из них. Есть такой проект «Криохранилище семян растений …». На Шпицбергене такое Мировое хранилище (Хранилище Ссудного дня) построили ещё в 2006, хотя идею выдвинули наши гениальные предшественники - якутяне, иркутяне, новосибирцы в России ещё в 70-ых годах ХХ века. В нем используется естественный холод Заполярья, но его не хватает, поэтому задействовано дополнительное искусственное доохлаждение. Используется электричество, а это, во-первых, недешево. Во-вторых, хранилище все равно остается не полностью автономным, не до конца защищенным от различного рода катаклизмов и катастроф на дневной поверхности.

Мы с нашими коллегами из Института мерзлотоведения СО РАН и Якутского института сельского хозяйства предложили идею (выиграли грант) о том, что можно добиться стабильных отрицательных температур, оптимальных для многодесятилетнего хранения семян без снижения их качества, только за счет естественного холода, запасаемого в многолетне мерзлых породах. Наши коллеги из Институт мерзлотоведения разработали великолепные технологии, наши предшественники заложили соответствующие эксперименты более 35 лет назад, мы включились в них в нулевые годы XXI века, проверили теорию на практике, получили патент РФ. А далее мы вступили в непростые отношения с руководством Всероссийского института растениеводства – хранителя российской национальной коллекции семян сельскохозяйственных растений. Нам пытались оказать активное противодействие, а мы предлагали создать резервное федеральное криохранилище семян здесь, в толще многолетнемерзлых пород, на глубине от девяти до 12 м, как очень эффективное с позиций очень экономного финансирования на капитальное строительство и содержание, наиболее устойчивого и защищенного, автономного. То есть практически нет затрат на электроэнергию, обеспечивающего высочайшую степень сохранности качества хранимых семян не только сельхозрастений, но и дикоросов. То есть в интересах не только продовольственной, но и экологической безопасности России.

Но было полное непонимание. И вот неожиданно, буквально за два месяца, отношение изменилось на 180 градусов. Поскольку те члены высшего руководства страны, которые реально заинтересованы в национальной безопасности, решили вопрос возобновления и развития проекта на Совете безопасности России. Это один из таких положительных сдвигов.

Вся ситуация в мире и в стране приводит к пониманию того, что без науки не получится ничего.